сидела невинно, благовоспитанно сложив руки на коленях.
Питер подсел к эвакуатору, тоже уставился вперёд.
– У меня вопрос, – сказал он тихо.
– Валяй, – сказал Аслан.
– Что с ней делать?
Аслан покосился на друга.
– Знаешь, – помедлив, сказал он проникновенно, – я всё понимаю. Тебе уже много лет, пора задумываться о семье, о детях, но я бы на твоём месте всё-таки подождал. Понимаешь, мне кажется, она немножко не готова идти за тебя замуж. Вы слишком мало друг друга знаете.
Питер несколько секунд смотрел на него молча, но Аслан сохранял предельную серьёзность.
– То есть ты тоже не знаешь, – сказал наконец учёный.
Аслан кивнул, затем мотнул головой.
– Очень характерный диалог, – заметил Жак сзади. – Натворить дел, а потом мужественно бороться с результатами. Наш метод.
– Нет конструктива – нет разговора, – холодно отрезал Питер и вернулся в пассажирский отсек. Бывший капитан королевской эвакуации обернулся, чтобы осуждающе посмотреть на финансиста, затем повернулся обратно и отпрянул назад: прямо перед кабиной в воздухе летела ведьма. Она смотрела на Аслана и Питера через плечо огромными безумными глазами, сияющими в свете фар, страшно улыбалась и показывала узкой ладонью вниз.
– Суаль! – закричала Лия и, забыв об обожжённых ногах, соскочила с места и рванулась в кабину. – Остановитесь! Это Суаль! Мне надо к ней!
– Уйди из кабины, – прорычал эвакуатор.
– Аслан, впереди завал, – сказал Питер сзади. – По-моему, надо остановиться.
Ведьма, летевшая на метле – Аслан только сейчас разглядел её, до этого метла была скрыта развевающимся подолом юбки – резво отвернула в сторону, и действительно, впереди был завал из камней и досок высотой почти в половину тоннеля.
– Проскочим, – сказал Аслан.
– Аслан, кажется, не проскочим, – сказал Питер спокойно, и эвакуатор сдался: тронул какую-то кнопку на панели, и толкнул штурвал слегка вперёд. «Фуксию» повело немного вправо, затем влево, наконец, вздрогнув будто лошадь всем корпусом, она остановилась.
– Ведьмин угол, – произнесла Лия Гаран. – Выходите, мальчики.
Питер, Жак и Аслан переглянулись. Прелати и Майя сидели в спальном отсеке, держась за руки. Наконец Аслан встал, нацепил ножны и полез наружу.
– Не нравится мне это, – сказал Питер. Он понял, что давно хотел произнести эту фразу, просто случая не было. Бедно освещённый тоннель был пуст, зато в стене справа – вход в рост человека. Оттуда Лия уже нетерпеливо махала им рукой.
– Сюда!
Питер выпрыгнул из мобиля, пошел за ней.
– Стойте, – сказал Жак. Друзья остановились.
– А как же мадемуазель Прелати и Майя?
– Оставайся с ними, – сказал эвакуатор сразу.
– Нет, – Прелати уже выбиралась, а за ней Майя. – Я тоже пойду. Хочу посмотреть.
– Ну вы где там? – Лия вышла из коридора. – Боитесь, что ли?
4
Лефевр поставил свежеоструганный кол стоймя.
– Готово, сир.
Кол получился на загляденье: два с половиной человеческих роста, почти в две руки толщиной у основанья, медленно сужающийся к острию. Ещё пять колов лежали рядом, похожие друг на друга как близнецы.
– Так, – сказал Геркулес. – Слушай мою команду.
За четыре дня полк Иностранного легиона и осуждённые батдафа под командованием Цейтлиха вырубили кольцевую просеку вокруг колдунского холма толщиной в десять шагов – деяние само по себе в высшей степени примечательное. Колдун, по сведениям командования, отсиживался в логове, и приказа штурмовать пока что не было; этому факту все были рады и работали с утроенной энергией: солдату, как известно, лишь бы не война. Четвертый день назначили выходным, но Геркулес собрал свой полувзвод осуждённых и повёл их на поляну, где заставил настрогать полдюжины колов и вот уже четвёртый час гонял их в плотном строю, превратив в короткую фалангу.
Подъехало несколько верховых, среди которых Геркулес узнал Цейтлиха и Массю, остальные были ему незнакомы. Он отдал команду строиться.
Полковник Цейтлих брезгливо ткнул стеком в колья.
– Это – что?
– Сир, это колья, сир, – ответил Геркулес и почему-то слегка выпучил глаза. Полковник посмотрел сквозь него и постучал себя по голени. Остальные хранили молчание, разглядывая полувзвод осуждённых.
– Зачем, – уточнил наконец Цейтлих безо всякого выражения.
Долгая пауза в полторы секунды.
– Сир, считаю необходимым, сир, – ответил Геркулес.
Потому что я видел, что такое субурды, а ты нет.
Полковник Цейтлих помолчал, пожевал губами, затем поднял брови и посмотрел на полковника Массю, нестарого ещё грузноватого мужчину лет сорока пяти с властным выражением лица.
– Этих в резерв, на южный сектор, – сказал Массю, почти не шевеля губами, и пришпорил коня, закончив тем самым обсуждение. Сопровождающие последовали за ним, и лишь Геркулес заметил, что Цейтлих дал шенкелей своей лошади резче и раньше остальных.
– Сир, – подал голос Лефевр. – Может, отдохнуть.
– Всё равно ведь в резерве, сир, – поддержал его командир второго отделения, Силь.
– Полковничьи третий день в деревне гуляют, – произнёс кто-то.
«Полковничьими» называли взвод сопровождения Цейтлиха. Это поголовно были самые богатые и влиятельные осуждённые; муштрой, караульной службой и дежурствами их никто не донимал, и жизнь они вели вольготную, возбуждая зависть и ненависть не только остальных шести взводов батдафа, но и бойцов Легиона.
Просека, подобно циферблату часов поделенная на двенадцать секторов наблюдения, к вечеру оживилась: пошли слухи, что на холме замечено движение, и вроде как колдун собирается идти на прорыв, потому что еды и воды у него, по расчетам, не осталось. Массю во время объезда распределил легионеров и осуждённых, сосредоточив основные силы на севере – в секторах с девятого по двенадцатый и с первого по третий. Батдаф и пара учебных взводов Легиона растянулись на юге.
Чем ближе было к ночи, тем быстрее росло напряжение. Почему нет штурма? – прямо спрашивали самые смелые у своих командиров, получая тычки и затрещины в ответ: командиры не знали. К девяти вечера снова пронёсся слух, будто бы принц-консорт прибыл и отдал приказ в ружьё, но тут же всех успокоили: Фуке действительно прибыл, но новых приказов нет, всё по-прежнему – следить, ждать, никого не выпускать. Полувзвод осуждённых Геркулеса явно расслабился: судя по всему, штурм будет на севере холма, а им отведена роль резерва на всякий случай, которого, скорее всего, и не произойдёт вовсе. Геркулес Мюко и сам поддался этому настроению, в конце концов, их дело небольшое – выполняй приказ и лежи где положат.
И только он собрался сказать часовым глядеть в оба, чтоб не пропустить внезапной проверки Фуке, как с ближайшего дерева, где сидели наблюдатели, донёсся вопль.
– Вижу! – надрывно орали с одного дерева, и тут же крик подхватили с других пунктов. – Вижу! Вижу! Шестой сектор! Седьмой! Шестой! Седьмой!
Геркулес вскочил на ноги и увидел, как его полувзвод споро разбирает винтовки и колья, становясь в боевой порядок
