от облегчения.
Прижав ее к себе, я предлагаю ей лишь секунду утешения.
— Пойдем, детка. Надо убираться отсюда к чертовой матери.
Придерживая ее, поднимаюсь на ноги и ищу выход, но дверь объята пламенем, как и большая часть ветхого сарая.
Сквозь ревущий огонь снизу доносится грохот, привлекая мое внимание. Одна из боковых стен выбита снаружи, образовывая пространство, достаточно большое для прохода.
Внутрь протискиваются Джастис и Крейг, махая нам руками.
— Сюда, скорее!
Подбежав к другому концу платформы, вижу, что Нокс, ждет на платформе под нами, он тянет руки к нам, а позади него бушует огонь.
— Я поймаю ее, обещаю.
Без колебаний передаю Алису ему, наблюдая, как он принимает ее, словно хрупкое стекло и спускает Джастису.
Едва я перепрыгиваю к Ноксу, как платформа ломается, и мы падаем на покрытый пеплом пол. Всего на мгновение удар ошеломляет нас, но мы тут же откатываемся друг от друга, уворачиваясь от падающих обломков.
— Быстрее, времени в обрез! — приказывает Крейг.
Вскочив на ноги, мы прорываемся сквозь кольцо огня, убегая в темноту ночи.
Проникнувший в легкие чистый воздух, заставляет их работать сверхурочно. Я игнорирую жжение и забираю Алису у Джастиса, с облегчением падая на колени.
Она обвивает руками мою шею, ее хриплый кашель усугубляется судорожными рыданиями.
— Ты в безопасности, — бормочу я, успокаивая больше себя, чем ее. — Я с тобой.
Вдалеке воют сирены, когда я наблюдаю, как Джастис стискивает Нокса в медвежьих объятиях, кровь из его ран пропитывает их рубашки.
Крейг стоит над безжизненным трупом Пирса, глядя на внутренности, вывалившиеся из его тела. Цена, которую он должен был заплатить.
Цена, которую заплатит любой, кто причинит боль тем, кого мы любим.
Глава 30
Алиса
Просыпаться под звуки писка приборов — было не тем, с чем я надеялась столкнуться еще долгое время, или когда-либо вообще. И все же я снова здесь, в тускло освещенной больничной палате, мое тело благословенно онемело благодаря обезболивающим, которыми меня накачали.
Хотя разница между сегодняшним пробуждением и неделями назад в том, что мужчина, расхаживающий в углу маленькой палаты, больше не незнакомец. Он мужчина, которому я принадлежу всем сердцем и душой. Мужчина, который вместе со своими братьями рисковал всем, чтобы спасти меня. Несмотря на мою связь с монстром из их прошлого и мучителя из настоящего.
Мне было трудно осознать такое. Я всегда знала, что Андон был злым, но не мой отец, пока мне не пришлось расплачиваться за его грехи. Никогда больше я не смогу думать о нем как о любящем родителе, которого когда-то знала, память о нем для меня навсегда запятнана, ему нет прощения.
— Мне кажется, или это дежавю? — хриплю я, горло все еще саднит от такого количества дыма.
Брэкстен оборачивается на звук моего голоса, мука на его лице сменяется облегчением, и он бросается к кровати.
— Привет, Страна Чудес. — Он садится на стул рядом и берет мою раненую руку с капельницей, целуя забинтованное запястье. — Как ты себя чувствуешь?
— Как будто только что избежала смерти, — шучу я, надеясь разрядить обстановку.
Не получается.
Сожаление омрачает его лицо.
— Прости, что оставил тебя. Я должен был позволить тебе поехать с нами. Должен был…
— Перестань. — Я касаюсь его покрытого сажей лица. — Тебе не за что извиняться. Ты спас мне жизнь… снова.
Он качает головой, отказываясь принимать эти слова.
— Спас, — мягко возражаю я. — В конце концов, все и так шло к развязке. Я только сожалею, что это случилось, когда Ханна была со мной.
Его челюсть сжимается, видно, как под кожей пульсируют мышцы.
— Да, но Пирс дорого заплатил за это.
По коже пробегает холодок, когда я вспоминаю ужасный вид помощника шерифа возле сарая.
— Как Крейг справляется с этим?
Брэкстен пожимает плечами.
— Думаю, на себя он злится больше, чем на что-либо еще. Он всегда знал, что Пирс — коррумпированный сукин сын, но у него не имелось необходимых доказательств. Теперь они есть, но это больше не имеет значения, поскольку ублюдки оба мертвы и горят в аду, где им самое место.
Это наполняет меня чувством утешения, с моей груди спадает тяжкий груз, когда я знаю, что мне больше не нужно жить с постоянной оглядкой.
— А как там Нокс? — Я помню, чем он рисковал, когда прыгнул на другой конец троса. — С ним все в порядке?
— Да, с ним все хорошо. Его немного потрепало, но, если спросишь меня, это только усиливает его образ крутого зарсанца, который ему так нравится поддерживать, — шутит он с ухмылкой.
Я смеюсь, чувствуя в груди болезненный отклик, но смех быстро превращается в рыдания, когда я думаю о том, сколько людей пострадало из-за этого.
Брэкстен наклоняется ближе, давая мне возможность обвить руками его шею.
— Мне так жаль, что он причинил вам боль. Что они оба причинили вам всем такую сильную боль.
Мне не нужно уточнять, о каком другом человеке я говорю, Брэкстен знает.
— Я бы прошел через все это снова, если бы это означало найти тебя.
Красота его признания только усиливает мои эмоции. Наверное, потому, что я тоже еще раз прошла бы через все это, если бы это означало оказаться здесь, с ним.
— Он мертв, Алиса. Больше ему не навредить тебе. Никому и никогда больше не навредить тебе. — Его губы касаются моей щеки, смахивая поцелуями слезы, его прикосновения и слова исцеляют каждую нанесенную мне рану.
Стук в дверь заставляет нас оторваться друг от друга. Вытирая слезы со щек, я оглядываюсь и улыбаюсь при виде медсестры Линды в дверном проеме.
— Смотрите-ка, кто проснулся. — Ворвавшись в палату, она теснит Брэкстена в сторону и обнимает меня, прикасаясь так же нежно, как обычно. — Я так волновалась о тебе. Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке… благодаря Брэкстену, — добавляю я, бросая взгляд в его сторону.
Линда отстраняется, переводя взгляд между нами.
— Ладно, значит, я ошибалась. Очень ошибалась, — признает она. — И чрезмерно этому рада.
— Я тоже, — отвечаю я с улыбкой.
— Слушай, я не могу долго задерживаться, мне нужно в другое отделение, но перед этим мне хотелось проведать тебя. Сегодня дежурит доктор Картер. Скоро он придет осмотреть тебя.
— Спасибо.
Она ласково касается моей щеки.
— Скоро наступит день, когда мы, наконец, выпьем тот кофе.
— Жду с нетерпением.
Перед тем как выйти, Линда поворачивается к Брэкстену.
— Берегите ее, мистер Крид. И себя.
После его кивка она выходит из палаты, снова оставляя нас с Брэкстеном наедине.
Он поворачивается ко мне со своей очаровательной
