обернулся.
Запыхавшийся Птах махал руками, как ветряная мельница, указывая на наш тыл.
— Там идет кто-то, Коммандер!
— Орки?
— Непонятно. Повозки вроде.
Я залез на щит одной из повозок и вгляделся вдаль.
К нам шли люди Хозицера.
— Николас, — я постарался спокойно обратится к Рейсснеру — ваша мечта сбылась. Теофилбадцы сами к нам идут.
— Чтооо!!!
Рейсснер немедленно взлетел туда же, где секунды назад был я.
— Кхорнова задница!!! Яйца Архаона!!!..…..!!!..……….!!!!!!!..…………!!!!!
Похоже Рейсснер, хоть и туп как бревно, подумал о том же, о чем и я. Хозицер и Руппенкох идут к нам, не потому, что соскучились. Это означает, что у них там все плохо. И это, мать твою, плохо!
Повозки, запряженные взмыленными лошадьми, издавая дикий скрип, наконец, доехали до нас. На облучке передней телеги, рядом с возницей, сидел Руппенкох с перекошенной физиономией. Теперь он напоминал мне барсука, загнанного борзыми. Рихтер Хозицер подъехал к нам на своем прекрасном сером коне. Хауптфельдфебель старался держаться спокойно, но то, как яростно грыз он свой седой длинный ус, выдавало сильнейшее волнение.
— Не ожидал вас тут встретить, господа! Решили присоединится к веселью? — приветствовал их я, приподнимая над головой шляпу, доставшуюся от Стусса.
— Не хочется вас огорчать, Энно, да только причина нашего появления немного иная, — ответил Рихтер, принимая мой ироничный тон. — Пока мы отдыхали и откармливали коней, появились крайне неприятные зеленокожие господа в совершенно неприемлемом количестве. Мы, как вежливые люди, сочли за благо удалиться, а они почему-то увязались за нами….
— Рихтер, у нас тут тоже орки, целый клан! Но я все равно рад вас видеть. Будем отбиваться вместе!
Хозицер на несколько секунд застыл, осозновая произошедшее, затем устало снял свой прекрасный, прочный шлем, достал из него платок и устало вытер мокрое от пота лицо и шею.
— Вот как…. Ну что же, придется положиться на милость Света. Пока еще он нас не оставлял, правда, Ханс?
— Есть ли у вас вода?
— Совсем нет.
— Нам нужно проехать туда, где рядоместь вода. Возможно, бой продлится не один день!
— Да вы оптимист, Кхорн возьми! — пробурчал Руппенкох и скрылся внутри своей повозки.
— Пока есть время, давайте отойдем к ручью! Ротмистры, марш!
Через четверть часа мы стояли на крутом берегу недавно пройденного ручья.
— Готовьте оборону! Ставьте повозки в круг! — крикнул я усталым возницам. — Выпрягайте лошадей! Пехота — крепите щиты на борта! Рубите колья!
Н этот раз мы вкопали колеса телег в землю, и прикрыли их щитами, чтобы орки не могли опрокинуть повозки или разрубить колеса. Тяжелый страх давил на всех нас — ведь было понятно, что враг далеко превосходит нас числом, и непонятно, что с этим делать.
Орки появились внезапно. Еще секунду назад их не было, и вот весь берег ручья с другой стороны усыпан ими. Я успел лишь взять щит и свой старый тесак, когда отряды швайнрайтеров бросились в воду и с шумом и брызгами поскакали на нас.
— Стреляй! — заорал Линдхорст своим арбалетчикам. Передние орки стали падать со своих кабанов прямо в воду. Но их было много. Очень много!
Тррах! В щит на фургоне ударил первый топор. Тррах! Тррах!!! Удары слились в непрерывный оглушительный треск.
— Аах!! Рядом со мною с повозки упал арбалетчик, держась за горло. Его ткнули копьем. Кровь толчками хлестала из-под его пальцев.
— Аззи! Помоги ему… — прохрипел я, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Нет, бесполезно!
— Коли! Коли! Свет!!! Свет!!! — орал Рейсснер, перекрывая грохот оркских тесаков. От щитов и бортов летели щепки. В щитах, обтянутых толстой и дорогущей бычьей кожей, появились первые дыры, и в них мелькали то оскаленные морды, то тесаки, то когтистые лапы злобно ревущих тварей.
— Свет! Свет! Свет! — кричали солдаты, вонзая копья в грязно-зеленую плоть.
— Ааа! Лезет! Лезет! Режь его!
Один из орков смог протиснуться под днищем телеги, и выскочил внутри нашего вагенбурга, выхватывая тесак из зубастой пасти.
А пехота вся занята на возах! Ну почему я не успел надеть свой доспех…
Выхватываю меч Стуса. Сердце бешено бьется, отдавая в висках, глаза застилает какая-то коричневая марь. Я один на один с этой зверюгой. Мне конец, точно!
Хррясь! Тесак орка со звоном отлетает от окованного железом края моего щита. Он с силой пихает меня лапами в щит, так что я отлетел на несколько шагов назад, а затем снова бросается ко мне.
Время как будто уплотнилось, сквозь коричневую мглу я вижу все очень подробно и, будто бы, замедленно. Вот сейчас он рубанет меня сверху вниз и разрубит ко всем чертям!
Баммс! Эх, хороший щит был у Эйхе! Выдержал! Удар пришелся на железный умбон, который вдавило внутрь, ну, да и черт с ним, мне бы не сдохнуть прямо сейчас, а я близок к этому, как никогда. Вспоминай! Вспоминай, как там тебя учил Эйхе…
Хрясь! Отразив очередной удар, провожу контратаку. Мой клинок скользит вдоль тесака орка и врубается в его когтистую лапу. Я чувствую, что попал, через сталь оружия ощущаю треск кости. Его грубое оружие падает наземь.
Орк рычит, показывая желтые, все в кровавой слюне, клыки. Он бросается на меня, пытаясь схватить за горло. Изо всех сил бью его щитом, но это, как лупить кулаком в стену. Он повалил меня, вцепившись мертвой хваткой. Немыслимая, мертвящая тяжесть сковала мне грудь. Коричневая марь становится все гуще, застилая все вокруг…
Тррах!!! Внезапно враг отпускает. Мне в лицо летят теплые брызги. Пытаясь подняться, утыкаюсь взглядом в сапоги Хозицера.
Командир теофилбуржцев стоит надо мною, покачивая своим тяжеленным полэксом. С его оружия крупными каплями стекает густая темно-зеленая кровь.
— Вы увлеклись единоборством, сударь, нам вас не хватает! — прокричал он, перекрывая крики и грохот боя. — Вам сейчас надобно командовать людьми, а не размахивать тут железяками!
— Спасибо, Рихтер, я у вас в долгу! — прокричал я в ответ. И, уже тише, — как считаете, все безнадежно?
— Они сломаются. Мы уже многих убили. Сейчас они сломаются! Я не раз видел такое, поверьте!
Действительно, снаружи раздался вой и испуганные крики. Не выдержав потерь и ран, орки побежали.
Я поднялся. Только сейчас я ощутил, как тяжело дышу, как бешено бьется сердце. Какой это дикий ужас — бой накоротке! Все бы отдал, чтобы больше никогда не сталкиваться с подобным! Любые деньги. Я заплатил бы любые деньги, лишь бы вернуться в свой мир. Или, на худой конец, в любой другой, лишь бы не оставаться здесь, с этими зелеными гориллами.
Ко мне подошел Клаус. На его лице было что-то такое, отчего у меня упало сердце.
— Коммандер!
