момент, когда он спросил отца, не подвести ли его. Тот мог запросто не согласиться. Но он крепко выпил, и ему хотелось между делом показать, какие семейные отношения поддерживает он, и какие они будут у Олега в будущем.
— А ты тут что? — развязно спросил он.
— Я ждал тебя, надо поговорить, — мрачно ответил Олег.
Антон усмехнулся и затолкал на заднее сиденье девушку.
— А, посмотри, Анжелочка, это мой сын, единственный, Олег, — он тут же погрозил ей пальцем. — Не засматриваться, он конечно красавец, но дурак. Женился на психопатке — несколько раз пыталась жизнь самоубийством покончить.
Блондинка фыркнула и удивлённо посмотрела в зеркало заднего обзора в красивые глаза молодого человека. Олег тут же понял, что отец больше претворяется пьяным, чтобы больше наговорить гадостей. Но этот-то ему и надо было. Не в правилах Олега было бить пьяного человека.
— Давай завезём Анжелу и наговоримся, — добродушно предложил Антон.
Всю дорогу он беззастенчиво трогал девушку на заднем сиденье, отчего она игриво хохотала. После долгого с ней прощания, Антон пересел вперёд и мгновенно стал серьёзным.
— Ты шпионишь за мной? Это чья идея? — холодно спросил он.
— Моя. Хотел с тобой наедине остаться.
— И что?
Они ехали медленно по городу, и Олег повернулся взглянуть в наглые глаза отца.
— Я понял, для тебя ничего святого нет, — заключил он.
Антон Роторов рассмеялся, но слишком уж громко: — Святого? Ты говоришь про ту драную худышку из малосемейки? Не зарывайся, сын.
— Я не зарывайся? Зачем ты её трогал? Да-да, не смотри так, она всё мне сказала.
— То, что она тебе сказала — это ей хотелось. Я её и пальцем не тронул, оскорбил, да, погрозил тюрьмой — да. Но никогда бы не пришло в голову дотронуться до неё, даже не захотелось бы, — он хохотнул как будто искренне и доверительно, — тебе нравится экзотика, я так понял. Душевный надрыв. Это твоё право.
— Ненавижу враньё. Хоть бы признался или что, боишься? Я всё равно ничего не смогу доказать, но мне ты ответить должен. Она моя жена!
Антон Роторов глубоко вздохнул: — Это поправимо. Думаю, что ты скоро сам это поймёшь. Но у неё больное воображение, соответствующее наследственности — я её трогал… Надо же! Упаси Бог! Такое тебе нравится, но я думаю, это скоро пройдёт, на сладенькое потянет после горького с кислым.
Олег сильно сжал зубы и изо всех сил ударил отца кулаком в нос. Размахнуться особо было негде, но тот слабо вскрикнул и зажал болезненное место руками.
— Ты сволочь! Я покажу тебе, как издеваться над моей женой. Тварь! — Лицо Олега побагровело, глаза сверкали злобным огнём мщения. Размахнувшись сильнее, ударил ещё раз сверху ухоженных ладоней отца. Тот взвыл и яростно произнёс: — Сдохнешь с голоду.
Олег рассмеялся, но очень искренно: — Да ты что? Не переживай за меня, мне это очень надоело. Ты пытался убить Таю, теперь попробуй и ты вкус крови. — С этими словами он хотел ударить ещё, но на этот раз Антон дал отпор. Мишина опасно вильнула в сторону, чуть не задев «БМВ» слева.
Олег резко затормозил у обочины, развернулся всем корпусом к пассажиру и стал наносить сильные, точные удары в грудь, лицо, живот, ниже. Антон Роторов хоть и был крупнее, но явно не ожидал от своего молодого сына такой наглости. Понемногу он стал отвечать ему, и у Олега появились ссадины на лице. Оба они тяжело дышали, машина качалась от резких движений. Расквасив лицо отца в кровь, Олег стал успокаиваться, но глаза его горели яростью человека, решившегося на отчаянные вещи.
— Для тебя я планировал другое, — презрительно бросил он. — Но тебе хватит. Я знаю, что ты сделал. Что бы ты ни говорил. За это тебе привет от зеркала будет каждое утро. А для меня ты больше не отец, не хочу знать тебя!
Антон со злобным выражением на лице слушал реплики сына.
— Я думал, ты умнее. Ну и чёрт с тобой, живи в нищете со своей ободранкой, я тебе ни копейки не дам. На автомойках будешь работать.
— Это лучше, чем тебя знать.
Олег огляделся и увидел, что они почти подъехали к их городскому дому, в котором была квартира. Антон вышел и пошёл вдоль дороги, имея очень потрёпанный вид.
Его сын ещё долго сидел в машине и пытался осознать, что произошло, почему он изменил своё решение и не отдал отца на растерзание Фёдоровым. Олег не знал. Наверное, повлиял часовой разговор с Таей. Или просто он понял, что избить отца при помощи профессиональных боксёров, поддакивая им и лично — поступок слишком по-отцовски. Так бы поступил Антон Роторов. Нечестно. Как он расправился с Таей. Без Олега, когда девушка была наиболее уязвима, и сделал то, отчего у неё бы поднялась на саму себя рука.
Некоторое время подумав, Олег поехал к Фёдоровым и рассказал о представившемся ему случае самостоятельно поговорить с отцом.
Даша не оставила Таю одну, но они и ничего не смогли предпринять, кроме как ждать вестей или Олега. Миша не знал подробностей, где и когда будет происходить встреча Фёдоровых и отца Олега. И поэтому девушки изводились, сидя на кухне.
Тая выплакала все глаза, пытаясь дозвониться до любимого. Около десяти вечера явился он — весь побитый, в крови, но улыбающийся. Сказал, что насчёт Фёдоровых он передумал, а сам схлестнулся с папочкой. И отрёкся от него.
Эпилог
С утра было в квартире прохладно, поэтому Тая поставила быстро на огонь чайник, потирая озябшие ладони, и, вернувшись в комнату, быстро залезла под одеяла и прижалась к горячей груди мужа, который ещё пытался подремать.
В воскресенье им некуда было спешить — ни на занятия, ни на работу, и поэтому эти минуты утреннего сна были драгоценны для обоих. Тая устроилась подрабатывать в учебной части института помощником секретаря и оформила индивидуальный план, Олег перевёлся из Чикагского Университета в РГЭА и учился с Денисом в одной группе и одновременно подрабатывал у Тимофея Виноградова в одном из его музыкальных магазинов. Там он был пока менеджером, отец Дениса присматривался к нему, хотя очень уважал молодого человека за взятую на себя ответственность — содержание молодой семьи.
— Вставай, соня, надо ещё приготовить к обеду — Даша с Мишей придут. Ты забыл? В магазин сходить, — бормотала девушка в плечо Олега.
— Успеем, — тихо сказал он, — у меня другие предложения.
Руки мужа обняли тоненькую талию девушки и притянули ещё ближе к себе.
— Олег, уже десять часов! — возмутилась
