Преодолевая все усиливающееся головокружение, Артур присоединился к нему, стреляя куда-то в сторону серой людской массы, с ревом бегущей к ним со стороны заката.
Нажать на спусковой крючок, передернуть затвор, выбрасывая горячую и сверкающую латунью гильзу, совместить мушку с целиком и их вместе — с маячащей вдалеке серой фигурой, нажать на спуск… Повторить еще четыре раза, затем выдернуть из подсумка обойму и перезарядить оружие. Снова совместить-нажать-передернуть. И снова! И снова! Пользуясь передышкой, набить обоймы новыми патронами — и снова в бой.
Вначале с каждой падающей после его выстрела фигурой Артур с ужасом ожидал — вот-вот на его душу накатит смердящий смертью и разложением вал Грязи. Сокрушит, сомнет — и оставит безжизненное тело лежать на дне окопа. Но Грязи все не было, и он немного успокоился. Были только пули врагов, частенько посвистывавшие над самой головой и выбивавшие фонтанчики земли из бруствера окопа, палящее летнее солнце, разрывы гранат и снарядов, пересохшие от жажды губы и закончившаяся во фляге вода. И были враги, темно-серыми волнами накатывающие на редкую цепь окопов на склоне невысокого холма и падающие от меткой стрельбы защитников.
А затем был громкий свист и грохот взрыва, сильный удар по спине — словно со всего маху хлестнули нагайкой, легкое недоумение: «А откуда я знаю, как это — нагайкой по спине? Почему винтовка как живая выпрыгивает из рук?» А потом была темнота.
Когда Артур пришел в себя, солнце уже касалось горизонта. Тщательно перебинтованного, его куда-то нес тот самый седовласый боец, с которым он находился в окопе.
— Ну что, очнулся? — заметив, как пошевелился бард, добродушно спросил он. — Сам идти сможешь?
Артур осторожно пожал плечами. Точнее — попытался пожать. Сильная боль в спине вынудила его отказаться от этого действия.
— А ты, похоже, в рубашке родился, — ставя парня на ноги и заботливо поддерживая того под локоть, заметил солдат. — Снаряд чуть ли не у тебя под ногами рванул — и только одна царапина! Кому рассказать — не поверят. Ты головой особо не крути, — пресек он попытку Артура осмотреться, — контузить тебя должно было прилично. Вредно это тебе сейчас. Вот до врачей доберемся, доктор тебя посмотрит и скажет, чего делать можно, а чего нет… Пить хочешь?
Артур кивнул.
— Держи, — протянул тот флягу.
Вода была восхитительно холодной. Благодарно взглянув на своего спасителя, Артур вернул флягу.
— Ну что, пойдем потихоньку? — закрутив алюминиевую крышку и цепляя флягу на место, спросил солдат.
Артур снова кивнул.
— Ты вообще как? — заметив его молчаливость, поинтересовался седовласый, помогая ему идти.
В ответ Артур лишь закатил глаза.
— Ты что, говорить не можешь? — догадался тот.
Артур несколько раз энергично кивнул. Похоже, сделал он это зря — в тот же миг мир закружился вокруг него в бешеной свистопляске, и его вырвало желчью в смеси с выпитой водой прямо под ноги.
— Эт ничего, эт бывает… — успокаивающе пробормотал его спутник, продолжая заботливо удерживать парня от падения. — После контузии и не такое бывает… Главное, живой, а там доктора вылечат! Вот увидишь, вылечат. Все хорошо будет! Ну-ка, давай потихоньку…
Медицинский лагерь, куда его привели, был переполнен. Усталый врач с покрасневшими глазами лишь коротко взглянул на своего нового пациента, взмахом руки указал под развесистую березу, где уже находилось несколько легкораненых, и, бросив: «Подожди», вновь скрылся в палатке, отмеченной красным крестом.
— Присаживайся, товарищ. — Молодой парень с замотанной левой рукой и двумя лейтенантскими кубарями на петлицах гостеприимно подвинулся, высвобождая участок расстеленной прямо на земле плащ-палатки.
Артур, который последние несколько десятков метров шел только на одном упрямстве, немедленно воспользовался этим любезным предложением.
— Что с тобой?
Артур горестно промычал.
— Контузило парня, — вместо него ответил его сопровождающий. — Мина буквально в паре метров от него рванула. Так спину ему распахало осколком, и вот контузия… Речь потерял. Его Леха Ветров зовут, из Казани он. Третья рота… — Дальше Артур уже не слышал, впадая в странное полузабытье.
Ему чудилась палата больницы, в которой он устроил ритуал. Злобно матерящаяся сразу на нескольких языках Лаурелин, стоящая рядом и пытающаяся, не прикасаясь к нему, одной магией как-то затянуть его ранения. Испуганная тетя, крутящаяся рядом с набором лекарств и бинтов, вновь и вновь отгоняемая от него сердитой Дини Ши, не позволяющей ей к нему прикоснуться. Огромные глаза Анастасии, смотрящие, казалось, ему прямо в душу, с безнадежной печалью и робкой, какой-то щенячьей надеждой.
Он понимал, что ему вновь предлагается выбор, дается возможность отступить, отказаться от испытаний и вернуться… Но предать ту надежду, что светилась глубоко в глазах девушки, было невозможно. И он вновь отверг предложенный выход.
— Следующий на перевязку! — вырвал его из забытья усталый девичий голос. — Давайте скорее.
— Очнись. — Артура слегка потрясли за плечо. — Твоя очередь.
С трудом открыв глаза, он встал и направился к палатке. У самого входа покачнулся и тут же был подхвачен чьей-то маленькой, но твердой рукой.
— Леша? Ты? — В женском голосе звучали страх и искренняя забота.
С трудом приподняв голову, он непонимающим взглядом уставился на незнакомое округлое лицо молоденькой блондинки, со знаками военфельдшера на петлицах.
— Как ты? Что с тобой?
Артур попытался ответить, но вместо членораздельных слов с его губ вновь сорвалось какое-то мычание.
— Контузило его. Онемел. — Знакомый лейтенант, уже раздетый до пояса и сверкающий новенькой снежно-белой повязкой на раненой руке, разрешил возникшую проблему. — Товарищ привел. Сказал — Алексей Ветров из третьей роты… Тот?
Девушка молча кивнула, разрезая бинты и стягивая с Артура перепачканную в земле и крови рваную гимнастерку. Несмотря на стоящие в глазах слезы, работала она споро и умело.
Глазах? Незримая цепь чуть звякнула где-то глубоко в душе, и Артур внимательно всмотрелся в ее глаза. Темные и печальные, эти глаза были ему знакомы!
— Стася? — Имя вырвалось само.
— Да! — Лицо девушки вспыхнуло радостью. — Заговорил!
— Станислава Ивановна! — строго окликнул ее военврач из глубины палатки, отгороженной от «приемного отделения» непрозрачной ширмой.
— Да, Анатоль Семеныч! — с энтузиазмом отозвалась девушка.
— Не забывайте, у нас еще много работы. То, что я поручил вам заняться легкоранеными, не значит, что вы можете себе позволить задушевную болтовню с ними!
— Анатоль Семеныч, но это же Леша! Помните, я вам про него рассказывала? — ничуть не смущенная замечанием, откликнулась девушка, ловко промывая пораненную спину Артура.
