class="p">Я кивнула.
— Я… На случай, если ты захочешь навестить Круза, — имя слетело с его губ так же тихо, как одна из стрел Каджики, — мы поместили его прах… он спросил меня… сказал, что это было…
Чтобы избавить его от необходимости объяснять, я подняла ладонь. Я точно знала, где Круз хотел бы упокоиться навечно. Я нырнула по воздуху к утесу и приземлилась рядом с деревом панем. Лёгкий ветерок дул сквозь ветви, дерево позвякивало, как китайские колокольчики Катори. Голубые листья в форме пальмы трепетали, распространяя аромат тёплого, сдобренного маслом хлеба.
Я оглядывалась вокруг, пока не увидела это.
На меловом камне расстилался ковёр из оранжевого одуванчикового клевера. Пушистый кустарник медленно обступал скалу, прорастая сквозь каждую трещину и расщелину. Я присела на корточки и погладила стебли котни, а затем сорвала один и покрутила его между пальцами. В отличие от земных одуванчиков, крошечные белые цветки состояли из трёх цветочных головок, не сдувались ветром, и когда я их раскручивала, они меняли цвет — с оранжевого на жёлтый, затем на розовый, затем обратно на оранжевый.
Долгое время Круз ненавидел эти цветы, потому что его отец тоже превратился в них после своей смерти, и все убедили Круза, что его отец был злым. И всё же, открыв одну из многочисленных книг моего бывшего жениха, я обнаружила расплющенный одуванчиковый клевер. Именно тогда я поняла, что Круз простил своего отца.
Под пристальным взглядом Сайласа я заправила стебелёк за ухо, поднялась на ноги, а затем подпрыгнула в воздух.
— Должен ли я отвести тебя к Грегору сейчас?
Я кивнула и полетела за ним, прижимая ладонь к уху, чтобы цветок Круза не выпал.
ГЛАВА 40. ЖЕЛУДЬ
Дворца больше не существовало.
Туман тоже исчез.
Это были две самые странные детали этой новой Неверры.
Где сейчас проживали Эйс и Кэт? Где Эйс проводил встречи со своими министрами фейри, со своим вариффом? Где собирались драка и лусионаги?
Мои пальцы чесались найти телефон, на котором можно было бы напечатать все эти вопросы, но телефоны в Неверре не работали. Мне нужны были ручка и бумага. Или Вероли и Доусон. Я оглянулась на маленькую хижину, которая с моей точки обзора была не больше макового зернышка. Я не могла сказать, была ли руна всё ещё припаркована на палубе.
Палуба, которая, должно быть, была сделана из листьев волитора.
В чьей постели я дремала?
Внезапный поток вздохов зарезонировал вокруг меня. Я застыла, переключив своё внимание на пространство передо мной, а не на то, что было внизу.
Сотни фейри приблизились. Шепот пронёсся по толпе, как лесной пожар. Две девушки отделились от толпы и полетели ко мне — Надя и Элеонора. Девушки, которых я считала своими самыми близкими подругами, пока не завела настоящих друзей. Они завизжали и обхватили меня руками. Я позволила им прошептать мне на ухо о том, как они были счастливы снова меня видеть — они ни разу не навестили меня с тех пор, как меня вышвырнули из Неверры, — прежде чем оттолкнула их и вернулась к Сайласу.
Застенчивая принцесса, которой я была раньше, покраснела бы от внимания всей калигосупры — нет… этот термин был отменен… как они теперь назывались? — но Лили, которая посмотрела смерти в лицо, чувствовала только раздражение.
Я коротко кивнула Сайласу, что он правильно истолковал, улетев. Мы миновали скопления порталов, которые поблёскивали, как перевёрнутые компакт-диски, отражая различные местоположения, к которым они вели, затем спустились к основанию калимбора. Он приземлился, и я последовала его примеру. Моё приземление не было гладким. Мне пришлось зарыться голыми пятками в мох, чтобы заставить себя полностью остановиться. Я растеряла всю практику.
Если бы Эйс был здесь, он бы так надо мной посмеялся.
При мысли о моём брате мой позвоночник стал таким же твёрдым, как ствол гигантского дерева. Сайлас провёл меня прямо через дверь у основания. Если я не ошибаюсь, раньше здесь располагалась кондитерская. Мой брат, должно быть, реквизировал калимбор и превратил его в государственное учреждение. Интересно, куда делась кондитерская? Выше? Могут ли наземные жители сейчас населять верхние этажи?
Прежде чем войти, я осмотрела спирали и вспомнила о своей идее добавить зиплайны между стволами. После того, как печать портала была исправлена, я бы поработала над этим.
С Каджикой.
Моё сердце совершило небольшой пируэт.
Меня не было две недели. Я сообразила, что кто-то держал его и моего брата в курсе моего состояния. Проходя через широкую дверь, установленную в стволе, я столкнулась с девушкой.
— Гатизогин, — сказала она, прежде чем её рот расслабился, а раскосые карие глаза стали почти круглыми.
Я улыбнулась.
«Ты прощена, Магена», — подумала я, хотя и сомневалась, что она меня услышит.
— Лили! Геджайве, ты жива!
Она считала меня мёртвой? Я почувствовала, как мои брови изогнулись. Остались ли у меня вообще брови, или они выпали вместе с моими волосами? Я дотронулась до своего лба. Они всё ещё были на месте, как и мои ресницы.
— Мы не осмеливались говорить о твоём состоянии на случай, если… — Сайлас затянул кожаную ленту, стягивающую его конский хвост. — На случай, если…
На случай, если у меня ничего не получится.
Шаги отдавались эхом в круглом, похожем на пещеру корпусе дерева. Пять этажей были сняты, так что комната тянулась всё выше и выше. Там, где когда-то были полы, остались только узкие балконы, на которых стояли похожие на ленты скамейки. Фейские огни плавали по тусклому пространству, отбрасывая больше теней, чем света.
— Лили Вуд, во плоти. Никогда не думал, что увижу тебя снова.
Грегор шагнул ко мне, его чёрная облегающая туника делала его единым целым с темнотой.
«Ты имеешь в виду, что надеялся, что никогда больше не увидишь меня», — я показала.
Слишком ленивый, чтобы изучать язык жестов, мой отец приказал своей правой руке изучить его, чтобы тот мог выступать в качестве переводчика.
Грегор улыбнулся, и от этого вокруг его глаз и рта появились морщинки. Он постарел за последние пять месяцев. Я предположила, что это было связано не с течением времени — меня не было всего месяц, — а скорее с новым режимом. То, что мой брат оставил его в качестве вариффа, не означало, что Эйс облегчал жизнь Грегору.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я рад тебя видеть, Лили, — сказал он.
Я ему не поверила.
Он выглядел обиженным, и настороженное выражение его лица напомнило мне Римо. Римо. Скоро я смогу его обнять.
— Мне нужно встретиться с Негонгвой, но
