его владеет здесь немалыми землями. И именно лорд пристроил Арча в замок на должность главного конюха. Отсюда и наглость его. Так-то все слуги из окрестных деревень набираются. Хотя про Седжо я бы уже такого не сказал… его семья служит в Цитадели с незапамятных времен. Когда я только заключил договор с Орденом, здесь всем заправлял его прадед. А следующим сенешалем, когда Седжо отойдет от дел, думаю, станет Мох, он его сын.
— А какая нужда была тащить сюда постороннего человека, что, в деревнях подходящего старшего над конюшнями найти нельзя было? — удивился я.
— Да-а, пришлых здесь не очень любят… как, собственно, и везде… но раз глава Ордена так решил, то кто ж с ним спорить будет? — это уже продолжил эльф рассуждать на заданную тему. — Возможно, свою роль сыграло то, что у Арча дар третьей ступени — максимальной, которая возможна по бытовой разновидности, далее-то уже серьезные навыки обычно развиваются — боевые, алхимические, целительские и так далее.
Про «так далее» я расспросить не успел, мы к этому моменту добрались до высокого крыльца и эльф, разом откинув разглагольствования, тут же встал в стойку. Ничего не оставалось, как подхватить свою палку-отбивалку и применить ее по назначению, пока тот не навалял мне.
На этом развлечение, всколыхнувшее деловитую размеренность жизни замка, закончилось, и день покатился к своему завершению по накатанной дорожке.
Единственное, что вечером, уже в своих покоях, я устроил еще одно нестандартное по своему содержанию мероприятие — разнос дракончику. Вломил я Мелкому за его безалаберность, которая чуть не обернулась бедой, неслабо. Понятно, что вломил морально, а не физически. Но так, что тот пучил виноватые глазки и урурукал заискивающе еще всю нашу с валетом тренировку, а спать пошел к Жоку под бок в гостиную.
По мне так, это действо смахивало не на заглаживание вины, а скорее на наказание самого валета. Поскольку выдвижной топчан, на котором спал парень, был узок неимоверно, а тюфячок, прилагавшийся к нему, вполне соответствовал его размеру. В свое время — в первые дни, Жок пытался умоститься на этой насмешке над кроватью, возле моей — вроде так было положено. Но меня, привыкшего, как минимум, к собственной комнате, наличие парня рядом раздражало, и я его с этой доской на колесиках из своей спальни отослал.
Впрочем, перед тем, как укладываться самому, я решил посмотреть на них и если что забрать дракончика к себе. Но обнаружил совершенно довольную всем парочку, дрыхнущую в обнимку — пацан улыбался даже во сне и крепко прижимал к себе немало объемную уже и, как я знал, пышущую жаром зеленую тушку. Руди же, приоткрыл один глаз, глянул на меня, тяжело вздохнул и закрыл его. Думается, на меня несколько обиделись за выговор и решили таким образом наказать, лишив своего общества уже в моей постели.
«Ну-ну, — хмыкнул я на этот финт про себя, — будто кроме дракона мне и в кровать-то взять некого!»
Но пока взять действительно было некого, так что на сегодня я довольствовался тем, что хоть шебутная грелка отвалила от меня на эту ночь.
Глава 20
В отличие от того, во сколько впихнули меня в этот мир, прибытие остальных рекрутов должно было состояться в нормальное время, так что завтрак и сегодня прошел по обычному распорядку и в привычной компании.
Как объяснили мне еще накануне, забирать новобранцев придется оттуда же, то есть с лесной поляны на взгорке.
На мой закономерный вопрос, почему нельзя было перекинуть нас всех непосредственно в замок сразу, ответ получил, в общем-то, тоже очевидный — зачарованная Цитадель не впустит в себя никого, кто не принес присягу Ордену или не подписал договор. Так что проще всего было, как оптимальной сторонней точкой на вход-выход, воспользоваться ближайшим местом силы — древним, то ли святилищем, то ли захоронением, над которым не единожды творили магические ритуалы.
Как я уже знал из истории Эринии, здесь всегда поклонялись богу Эрину, чьим воплощением являлось дневное светило. А так же его жене и дочери, что представлены были в образе лун — красной Эр и молочно-туманной Нии.
Эрину молились все и по каждому поводу — просили и об успехе в делах, и об удаче в дальней дороге, и в военном предприятии, и торговом, и даже крестьяне обращались к нему с мольбой о благодатной для урожая погоде.
Впрочем, непосредственно, чтоб лучше росло, цвело и плодоносило, молили Эр, которая числилась тут всеобщей матерью. И, понятно, ее заботы так же желали, когда дело касалось здоровья живых и покоя умерших.
К Нии же обращались в основном за поддержкой в чувствах — девушки за ответной любовью, женщины постарше за благодатью для семейного очага, матери за счастьем в браке для своих детей. О чем божественную Деву просили мужчины, я как-то не понял. Кланяться-то кланялись, а вот с чем? Хрен его знает, может, с тем же, что и женщины, но это не принято здесь было обсуждать?
Помню, когда еще только «изучил» эту информацию, подумал, что местным видать фантазии не хватило, раз имена божеств по сути составлены из одного. Но, как понял позже, тут не только с фантазией дела обстояли не очень, но и с памятью.
По крайней мере, у людей точно, потому как если погружаться в историю мира все глубже и глубже, то постепенно начинали проявляться и другие… гхм, более специализированные что ли… божества, составлявшие когда-то свиту верховной тройке. Гром-Молния там, Снегопад Вьюжный, Морской Шторм, ну, и так далее по всем страстям природным, которые следовало убаивать по отдельности.
Но все они постепенно забылись и поклонение каждому сошло на нет, а все гадости теперь приписывались единственному антагонисту милостивых божеств — Нирэ. Он был чем-то вроде нашего дьявола — эдакое мировое зло, которое боялись, чей «злой глаз» отводили и им же проклинали.
Хотя у долгоживущих эльфов и гномов, с памятью которых дела, похоже, обстояли получше, божественный пантеон не опустел настолько, как у людей. Взять хотя бы ту же Деву Зарю, дарующую какие-то особенные росы и считающуюся покровительницей рода Дули. У гномов тоже имелись божества недр и подгорного огня, хранители различных минералов.
Так вот, то святилище, что являлось местом силы на горе в лесу, на данный момент было уже доподлинно неизвестно кому посвящено. Дуля вот предполагал, что некоему Старцу Хроно, то есть, божеству, управлявшему течением времени. Дескать, за это говорит расположение атрибутики на месте поклонения — выложенная камнями спираль
