с добрыми вестями и Сердцем. А ещё и тех, кто невольно оказался под их надзором здесь.
Прослышав, верно, о том, с какими вестями приехал срочный, пришла в общину и Зимава, как всегда вместе со стражем своим белоголовым. Доброга, что тоже Балу слушал, попытался было княгиню прогнать, да та и не взглянула на него.
– Борила бы уж, верно, войско в Логост отправил, – заговорила она, уставившись на Чаяна, будто только они тут вдвоём были. – А вы, нахлебники, только нас стращать можете? Как мы должны теперь границы стеречь? Так косляки скоро и сюда доберутся.
И до того её, видно, пробрало, что она вовсе не остереглась резких слов. Чаян же только усмехнулся на них, словно всерьёз не принял.
– Ты присядь, Зимава, – он указал на место рядом с собой. – И ты, Эрвар.
Княгиня тут же смягчила взор, щёки её тронул румянец, будто осознала она свой излишний гнев. Или ласковый голос брата так умел её успокаивать. Но Зимава явно осмелела, накрепко поселившись в его постели, раз позволила себе так врываться.
– Так чего ты хочешь? – отозвался Леден. – Чтобы мы всё войско наше на защиту ваших владений бросили?
– Если мой отец просит помощи, – уже спокойнее проговорила княгиня, – значит, она и правда нужна.
– Если тебя это немного успокоит, я поеду к Чтибору, – добавил он. – Говорить с ним буду. Возможно, и кого-то из войска мы туда перебросим. Если Доброга позволит.
Он перевёл взгляд на воеводу. Тот покривился, конечно: не так уж много у него людей в детинце осталось, чтобы ещё их по землям рассеивать. Совсем без защиты местных воинов он Велеборск оставлять не хотел.
– Если только с других крепостей на границы стянуть… – рассудил неохотно.
– Вот об этом мы с боярином и посудачим, – кивнул Леден.
– Так что же ты, один поедешь? – Зимава недоверчиво прищурилась.
Уж неприязнью своей так и бьёт. Будто он виноват, что сестрице её приглянулся. Тут уж сердцу не прикажешь, хоть и самого случившееся с Вышемилой и стремление её к нему тяготила.
– Отряд с собой возьму. Веси объеду ближние к Логосту. Решим что-то.
Гонец, который недобрые вести принёс, только глазами на всех поочерёдно зыркал, не вмешиваясь в разговор. Его дело маленькое. Скоро все разошлись, каждый со своей думой в голове.
Как ни хотелось Ледену дождаться возвращение Елицы, прежде чем покидать детинец, но дело случилось важное: тут не до промедления. Пусть уж лучше бояре их с Чаяном за кого-то вроде друзей держат, чем втихомолку начнут вои против остёрского войска собирать.
Как забрезжил рассвет над рваной полосой леса, все кмети из детинца, что должны были ехать в Логост, уже собрались во дворе у ворот. Было их немного, да у становища ждал ещё почти десяток воинов: всё же что бы ни говорил Чтибор, как бы ни просил помощи, а совсем без охраны в укреплённый город соваться неразумно. Воевода Буяр ворчал, конечно, мол, княжичи чужими делами заниматься надумали, хоть Елица их всё равно потом прогнать хочет. Он становился сварливее, кажется, с каждым днём, подтачивало его нетерпение: поскорее с земель этих убраться. Слишком долго войско здесь стоит без надобности. И даже увещевания Чаяна не помогали унять нарастающий гнев его. Но кто сказал, что поиски Сердца окажутся лёгкими? Если князю Бориле так долго удавалось его скрывать, значит, запрятал он его очень хорошо. Да ещё и следы запутал, как заяц стреляный.
Леден принял у конюшонка повод своего жеребца и оглянулся на терем, будто бы даже невольно, поднял взгляд на открытую часть верхнего яруса, но никого пока, кроме Зимавы, что неотрывно смотрела на Чаяна, там не увидел. Да и как увидишь? Елица ещё не вернулась и, коли была бы здесь, вряд ли пошла бы провожать. А Вышемила сестры старшей боялась едва не до слёз, всё таилась от неё, мысли прятала, хоть и пыталась с Леденом столкнуться хоть где-то ненароком.
– Кого высматриваешь? – раздался позади зычный голос Чаяна.
Леден повернулся к нему, перебирая повод и сомневаясь, что отвечать надо.
– Кого высматриваю, того здесь нет, – он уж взялся за луку седла, но остановился, заслышав тихий скрип выходящей на крыльцо двери.
Та распахнулась, и показалась из-за неё напуганная, словно от няньки скрыться надумала, Вышемила. Огляделась быстро, мазнув взглядом по лицам кметей – и Ледена наконец заметила.
– А вот и есть уже, – усмехнулся братец.
Боярышня быстро сбежала по ступеням и, даже не глядя на сестру, что уставилась на неё сверху, подошла, сжимая у горла пальчиками накинутый на плечи платок. Леден встретился взглядом с княгиней, которая, кажется, уж и через перила готова была перепрыгнуть, чтобы девчонку пылкую остановить, но продолжала хранить невозмутимое и твёрдое выражение лица. Это ей удавалось лучше всего, что бы о ней ни говорили на каждом углу Велеборска.
– Может, ты останешься? – шепнула Вышемила, потупив взор. – Пусть бы Чаян ехал. А то сидит тут, словно князем его уже вече выбрало.
Леден покачал головой, рассматривая её склонённую макушку. Кмети уже все садились на лошадей и неспешно проезжали мимо, поглядывая на них с любопытством.
– Так уж мы решили, что я поеду. Остаться не могу.
Девушка подняла взгляд, придвинулась ближе к боку коня, словно прячась за него. Ухватила Ледена за рубаху на груди и к себе чуть потянула, заливаясь румянцем до самых кончиков ушей. Ох, и влетит ей от Зимавы. Точно влетит. По полным губам девушки пробежала лёгкая улыбка, и Леден склонился к ним, коснулся своими коротко, ощутив, какие они почти землянично сладкие. И что ж её влекло к нему? Эту тёплую и беззащитную, как цыплёнок, девушку. Ведь пострадала уже за своё упрямство. Так пострадала, что встреть он тех татей где – свернул бы шею каждому, ни на миг не задумавшись.
Вышемила попыталась удержать поцелуй, но Леден отстранился.
– Не нужно, – шепнул.
И вновь покосился на княгиню поверх спины жеребца. Та коли взглядом убивать умела бы, он, верно, сейчас валялся бы мёртвым. Леден убрал руку Вышемилы, которой та гладила его по груди, и запрыгнул в седло. Мелькнула в голове мысль: может, и правда жениться? Как закончится это всё, как вернётся Сердце туда, где ему быть положено. И проклятие, может быть, рухнет.
Как свершится всё – поехать к отцу Вышемилы со сватовством. Не одобрит тот, возможно, и прогнать попытается, да всё равно против воли дочери не ступит. А уж тем более когда узнает, что с ней сталось. Пока же, хоть и нерадостный, а случился повод для знакомства с ним.
