остальными людьми с поезда мы идем в город Алтар, и с каждым шагом атмосфера становится все тяжелее. Вначале я думаю, что это из-за пыли, которую мы вдыхали, которая проникла в горло, нос и легкие. Но чем дольше мы идем, тем яснее становится, что дело не в ней, а в ощущении опасности, которой пропитан весь этот город с благочестивым названием.
Алтар. Перед алтарем мы преклоняем колени и молимся.
Но это маленький жуткий городок. И очень тихий. Народу на улицах немного, изредка мимо проезжают машины, они притормаживают, и люди в их салонах подолгу смотрят на нас. Я знаю, как мы должны выглядеть в их глазах.
В каждом устремленном на нас взгляде сквозит подозрение. Люди оценивают и запоминают нашу внешность.
— Что-то тут есть ужасное, — говорю я Пульге. Он смотрит на меня, но глаза у него тусклые.
— Чувствуешь?
Он не чувствует.
Я смотрю по сторонам, на тех, кто идет вместе с нами, кто проделал тот же путь, что и мы, и вижу, что вид у них потерянный, вялый, как у Пульги. Но тут что-то не так. Настолько не так, что мне хочется бежать отсюда, хоть я и понятия не имею почему. Хочется спрятаться. Наверное, то же самое чувствуют животные, когда приближается буря.
— Давай найдем какое-нибудь укромное место, чтобы не быть на виду, — предлагаю я.
Теперь я вижу вокруг лишь нескольких людей с поезда, и все они разбредаются кто куда.
Впереди — прилавок, где продают рюкзаки, фляги, аптечки первой помощи. За ним парень в ковбойской шляпе, он с подозрением смотрит на нас.
— Вы не знаете, где тут поблизости шелтер? — спрашиваю я его.
— Купите что-нибудь? Смотрите, вот эти ботинки вам точно пригодятся. Видите, на подошве слой ткани? С ним вы не оставите следов в пустыне. А ваша обувь развалится в самом начале пути. — Продавец смотрит на нас и качает головой. — Камуфляжные рубахи… шляпы… фляги. Тут у меня есть все, что вам нужно. Если у вас есть деньги.
— Нет… — лепечу я. Мысль о том, что нам столько всего нужно, о том, какие мы неподготовленные, ошеломляет и повергает в панику.
Парень хмурится и смотрит на нас неприветливо.
— То есть gracias, спасибо… Просто не сейчас. Сейчас мы ищем шелтер.
— Ах шелтер… Бесплатный небось, да?
Я киваю:
— Да, сеньор.
— Ничего бесплатного тут нет. — Продавец кривит губы. — Думаете, можно все даром получить, а? — Он возвращается к ревизии своего товара.
Я отступаю в сторону, кошусь на Пульгу и говорю:
— Спасибо, сеньор.
— Если хотите где-нибудь остановиться, придется заплатить.
Я не отвечаю и чувствую, как он провожает нас взглядом, когда мы поспешно уходим. Оглянувшись, вижу, что он разговаривает по мобильнику, по-прежнему не сводя с нас глаз.
Эй, muchachos! Парни! — кричит он нам вслед, но я тяну Пульгу прочь.
— Не оглядывайся, — говорю я ему, прибавляя шагу.
Он отстает, но тут мне на глаза попадается грязная, маленькая белая табличка на обшарпанном здании с рекламой хостела — сорок песо за ночь. Других табличек нет, и спросить не у кого. Мимо проезжает грузовик, водитель притормаживает и смотрит на нас, а потом чуть медленнее, чем раньше, продолжает свой путь.
— Давай проверим, что тут. — Я окидываю взглядом улицу, гадая, кто и с какой целью может сейчас за нами наблюдать. — Доставай деньги, только осторожно.
Пульга лезет в носок и сует мне в ладонь несколько купюр. Я отсчитываю сорок песо, чтобы не пришлось потом вытаскивать всю наличность при людях, и мы идем по дорожке к убогому домишке, за которым прячутся еще более обшарпанные строения.
Зайдя в маленький передний дворик, мы сразу ощущаем запах псины, и на нас тут же начинает рычать крупная черная цепная собака. Похоже, больше тут никого нет, только слышно, как работает телевизор на письменном столе, стоящем прямо в дверном проеме. Но тут из-за него выглядывает человек.
— Bueno, — говорит он, бросает на нас взгляд и переходит к делу: — Восемьдесят песо за ночь.
— Там написано, что сорок, — возражаю я ему.
— Неправильно написано. Восемьдесят, — настаивает парень. — С каждого. За это получите одеяло, койку и безопасность. — Собака бросается в нашу сторону, ее громкий лай эхом отдается от стен.
Пульга смотрит на пса как загипнотизированный.
— У нас только сорок… — говорю я парню.
Тот с головы до пят осматривает Пульгу, будто прикидывая, насколько тот слаб и может ли стать легкой добычей.
— Да неужели, пацан? У вас случайно оказалось ровно сорок вшивых песо? — Он смеется. — Ты, наверное, думаешь, что я вчера родился. Уж кое в чем я разбираюсь, не зря тут живу. Но дело ваше. И удачи.
— Мы просто хотим где-нибудь отдохнуть, — говорю я.
Парень пристально смотрит на меня. Изучает мое лицо, хоть я смотрю вниз, надвинув на лицо козырек бейсболки.
— Я знаю, что у вас есть еще деньги, — насмешливо произносит он. — Будете тратить мое время, станет еще дороже. И… Я же знаю, вам действительно нужно где-то остановиться, так? С таким симпатичным личиком, как у тебя… пацан, нельзя ночью оставаться на улице.
Я медленно поднимаю глаза, наши взгляды встречаются, и он, убедившись в правильности своей догадки, с улыбкой кивает:
— Да уж. поверь мне, ты не захочешь оказаться там НОЧЬЮ.
Я чувствую, как от страха по телу начинают бегать мурашки, и внезапно понимаю, что зайти сюда было плохой идеей. Сколько ни дай этому человеку, все будет мало, чтобы купить себе безопасность. Я оглядываюсь туда, где за двором виднеется улица, и говорю:
— Ладно, сейчас вернемся. Я только брату попить куплю.
Парень с подозрением глядит на меня:
— Да незачем. Питьевая вода тут есть.
— Мне кажется, ему сейчас лучше спортивный напиток взять.
— Они тоже у меня есть. По лучшей цене в городе.
— Мы сейчас вернемся, — повторяю я, медленно пятясь и увлекая Пульгу за собой.
— Я же говорю — незачем.
— Нет, правда, мы сейчас! — выкрикиваю я, поворачиваюсь и быстро иду через дворик.
Но парень уже что-то орет нам и идет следом.
— Быстрее, Пульга, пожалуйста, — говорю я другу. Что-то в моем голосе, наверное, страх, выводит его из транса, и он прибавляет шагу.
То же самое делает и преследователь. Тогда мы бросаемся бежать. Он бежит за нами и кричит:
— Эй, эй! Ладно вам, пацаны! Подождите!
Мы наддаем, и когда я оглядываюсь, вижу, что мужчина остановился на довольно большом расстоянии. Он мгновение смотрит на нас, потом разворачивается и идет назад к своему хостелу.
— Он ушел, — говорю я Пульге, который теперь смотрит на
