просто пропали, одного нашли со вспоротым животом. Один, тьфу—тьфу, — суеверно постучал по столу начальник разведки, — пока жив-здоров, кое-какие новости в клювике приносит. Он нам и сообщил, что норги собираются напасть на Тангейн. Вот, теперь бы еще убедить наших ослов — членов Совета, что надо пойти на союз с орками. А они вас до сих пор боятся больше, чем норгов.
— Так и мы вас боимся, — усмехнулся Шумбатар. — Спроси из моих людей кого угодно — кто самый страшный враг? Ответят — фолки.
— Вы, по крайней мере, хоть и боитесь, но представление имеете, что и как. Мы же с тобой когда—то сражались, верно? Ты — с одной стороны, я — с другой. И что? И ты, и я мы оба понимаем, что есть общий враг! А наши как рассуждают? Норги на Тангейн не нападут, а если и нападут, так отобьемся. Но сами понимаете — сидя в обороне, врага не победить.
На этот раз переглянулись Шумбатар и Данут. Уж их—то не нужно было уговаривать. Но и Гилберт это понимал. А иначе, он просто не был бы здесь, у орков.
— Короче, — подвел итог разговору вождь орков. — Мы послезавтра выходим в море, идем в Тангейн. Предлагаем вашему руководству союз против норгов. А чем ответите вы? Мы приходим, а если ваши корабли нас атакуют?
— За первого бургомистра я ручаюсь, — твердо ответил Гилберт. — Конечно, есть еще второй и третий, но им деваться некуда. Позабочусь. Есть у меня «крючочки», на которые их подсажу. А если все три бургомистра будут за союз, то Совет Тангейна утвердит решение. Все—таки, большинство бюргеров — нормальные люди и норгов ненавидят. Ну, а тех, кто будет против, можно и на заметку взять. Если вы придете под белым флагом, вас встретят, как послов. Это я тебе обещаю.
— На том и решим, — кивнул вождь, поднимаясь с места, показывая, что разговор закончен. — Переночуешь?
— Какое там, — печально улыбнулся Гилберт. — Меня корабль ждет. Я судно за дикие векши зафрахтовал. Хорошо еще, что не из своего кошелька, а из кошелька Первого бургомистра. Капитан мне три часа дал. Сказал, если за этот срок не вернусь, уйдет обратно. Я своим людям сказал, что встречаюсь с осведомителем. Представь, если бы кто—то узнал, что встречаюсь с вождем?
— С осведомителем — это не со мной ли? — с подозрением спросил Данут.
— А с кем же еще? — невинно осведомился Гилберт. — Имени твоего никто не знает, кто ты такой — тоже. Пленник орков — звучит правдоподобно.
— А что вообще про меня говорят? — заинтересовался вдруг Данут.
— А ничего, — равнодушно ответил Гилберт. — Ты думаешь, это кому—нибудь интересно? Знают, что у господина Силуда Таггерта племянника некроманты убили, вот и все. Ты же приказчик, а младших приказчиков убивают, случается. Вот, если бы самого Силуда в поездке убили — шума было бы много. И то, пошумели бы, да успокоились. Подробностей твоей гибели не узнавал, ты уж прости. Таггерт, конечно же, погоревал, вдовам да сиротам пояснил — вот, не только у вас, но и у меня горе. Любимый племянник — почти сын, погиб. Из всего вашего каравана лишь старший приказчик жив остался. Зато Силуд теперь самый богатый оптовик — петрол в цене в двадцать раз вырос.
— Ага, — покивал Данут.
Впрочем, он и не сомневался, что Инвудасу удалось довести обоз до Тангейна, а дядюшке неплохо нажиться. Но волновало другое.
— Скажи, — слегка стесняясь вопроса поинтересовался Данут. — А как там воспитанница ростовщика?
— Которого? — нетерпеливо спросил Гилберт, принявшийся собираться. — В Тангейне ростовщиков, как собак нерезаных.
— Ну, который гоблин, Альц—Ром—Гейм.
— А у него есть воспитанница? — пожал плечами начальник тайной разведки. Посмотрев на осунувшееся лицо парня, виновато развел руками: — Вот, тут уж извини. Про гоблина точно знаю — с норгами дел не имеет. А вот что до его семьи и воспитанников, ничего сказать не могу. Знал бы, что тебя заинтересует, навел бы справки.
Гилберт исчез, словно бы растворившись. Ну, работа такая. Появляться из ниоткуда, уходить в никуда. Разведчики, они как волшебники, только не колдуют.
Данут собрался идти досыпать. Он вообще не понял — зачем ему было присутствовать на секретной встрече?
— Я не знал, что вы знакомы, — сообщил вдруг Шумбатар и, тут до Данута дошло, зачем он был нужен — чтобы, в случае чего, обеспечить алиби Гилберту — мол, был в поселке, встречался с человеком. Пленник он, или нет, это другой вопрос.
Парень кивнул и уже поплелся в свою комнату, как был остановлен вождем.
— И куда ты направился? — сладким голосом поинтересовался вождь.
— Как, куда? — не понял юноша. — Спать, к себе в комнату.
— Спать сегодня не будешь. Тебя девушка ждет.
Не слушая никаких отговорок, вождь орков развернул своего воспитанника к двери и слегка подтолкнул его к выходу. Данут жалобно пискнул, но вождь был неумолим:
— Времени у тебя — до выхода в море. И не вздумай хитрить. Если станешь где—то отсиживаться — сам вытащу!
— А куда идти?
— Ты что, не знаешь, где живет твой бывший наставник? Вот, к нему и иди.
— А что я скажу? Мол, здрасьте, я пришел?
— Так прямо и скажешь, — хохотнул Шумбатар. Посерьезнев, вождь сказал: — Тебе и говорить ничего не надо. Постучишь в дверь, тебе откроют. И давай... Не хочу, чтобы мне было стыдно перед старейшинами...
Дануту очень хотелось верить, что Шумбатару не будет стыдно перед старейшинами. Он старался. Стыдно, конечно же, перед Тиной, но Тина — это совсем другое, нежели девушка—орк. Тина — это всё. Но лучше, если невеста не узнает подробностей.
А еще, он не выспался.
Юноша в прямом смысле «зевнул» появление на горизонте черной точки. Вот, его челюсти сводит зевота — до ломоты, едва не до вывиха — горизонт чист, теперь он закрывает рот, морщится от накатившейся боли — появилась. И уже, ясно—понятно, что это не чайка, присевшая на волну и не плывущее по своим делам бревно, мечтающее выброситься на берег и стать топляком.
Юный кормщик уголком глаза заметил, как напрягся Шумбатар, хотя внешне это никак не отразилось на их капитане. Ну, разве что — прищур стал более резким, а рука, заложенная за
