я, и замер, боясь дышать.
Сорок километров к югу, очередная метка, и надпись «малый портальный зал девятого уровня». Всего один, небольшой, через него не протащить грузы и не провести технику, но мне больше и не надо.
* * *
Я уже собрался отправиться на поиски Обруча, но тут мне доложили, что Фагельма пришла в себя. Обнаружив татуировку, я сразу же приставил к юри-юри бойца и велел звать меня, едва она очнется.
Когда я подошел, она лежала на спине и смотрела в небо, и казалась в этот момент не сильной и крепкой, а маленькой и хрупкой.
— А… ты? — Фагельма глянула на меня, темные глаза ее блеснули. — Ты перевязывал?
Я кивнул и опустился наземь.
— Значит, видел.
Я снова кивнул — что тут говорить, все понятно?
Мне было горько и обидно, что предателем оказался тот, кому я доверял больше, чем себе. Именно она, эта вот женщина, приставила нож к моему горлу в подземелье, она попыталась подстрелить меня в заброшенном городе, она навела на меня сексуальный морок, все время находилась рядом, выжидая момента, чтобы нанести удар.
Улыбалась мне, а сама выполняла приказы ордена Трех Сил.
— Почему? — спросил я после паузы. — Чем они тебя купили? У тебя же мать…
Историю Фагельмы я знал — мать-инвалид, которой нужны сиделка и дорогие лекарства, и ради денег юри-юри пошла в армию. Хотя имелся шанс, что все это выдумано от первого до последнего слова, что это легенда, сочиненная, чтобы водить за нос простаков вроде меня.
— Ты не поймешь, — она улыбнулась, но тут же лицо ее перекосилось от боли, длинные уши задергались. — Равновесие нужно поддерживать… Великая цель оправдывает все…
В голосе Фагельмы звучала фанатичная убежденность.
— Даже убийство тех, кто сражается вместе с тобой?! — меня затрясло от злости, вновь заболела голова, сотрясение вновь напомнило о себе. — Какому равновесию я мешаю, черт?! Чтоб я сдох! Мы ели из одного котелка, прикрывали друг друга, а ты!..
А она попыталась соблазнить меня тогда, в недрах брошенного древнего завода, и вовсе не потому, что на самом деле меня хотела, а для того, чтобы усыпить мою бдительность, и потом убить… Воткнуть нож в шею или задушить стальным шнуром — решительности и смелости у Фагельмы хватило бы.
— Ты не поймешь, — повторила юри-юри с гордостью, и мне захотелось ее ударить. — Старшие знают лучше. Мне было непросто на это решиться… — тут она посмотрела на меня и улыбнулась, вполне искренне, с симпатией, — и я не хотела, но приказы не обсуждаются. Дары судьбы иногда тяжелы, но их нужно нести с радостью… что тебе досталось такое, что тебя избрали…
«Дары судьбы» поминал и Иван, чтоб ему провалиться! Понять бы, что это значит? Зато понятно теперь, как поймали Фагельму, да и остальных — так клево ощущать себя избранным, одним из тех, от кого зависит судьба мира, и такую ботву вешают на уши всем неофитам в разных гнусных шарашках вроде сект и тайных обществ.
— Я просила освободить меня от этого долга, — видно было, что Фагельме тяжело говорить, но она продолжала выталкивать из себя слова, на лбу и щеках у нее блестели капельки пота. — Но было больше некому… Что я ближе всех, что я достойна подобного… Испытание, пройдя которое, я получу новый ранг…
И тут классы, ранги, уровни… почему они всех так интересуют?
— Больше некому, — пробормотал я. — А как же Лиргана? Откуда она взялась вообще? Восстала из мертвых?
— Три Силы не всемогущи, — юри-юри улыбалась вновь, но на этот раз совсем иначе, с превосходством. — Но если нам попадает свежий труп адепта, то из него можно сделать копию, клон… с частично восстановленным сознанием… готовый исполнить свой долг… Сильный, преданный.
Так значит это не Лиргана, а ее новая версия! Интересно, что осталось от прежней? Желание уничтожить меня, хорошенько трахнув перед этим? Помнит ли она, что было ранее?
— Дело швах, — пробормотал я, думая, что этот био-терминатор будет преследовать меня теперь, как робот из будущего Сару Коннор. — Но как вообще такое возможно? Клон, копия!
В Гегемонии диким образом сочетались технологии, сравнимые с тем, что имелось у нас на Земле, и нечто сильно продвинутое вроде порталов, звездных кораблей размером с город и такой вот развитой биоинженерии. Наверняка на каких-нибудь отсталых планетах ее подданные и вовсе жили еще в каменном веке, с топорами и скребками.
— Мы сильны… мы сохраним равновесие… — прошептала юри-юри, и я содрогнулся: мало того, что ей промыли мозги, так еще и научили эту промытость скрывать, она всегда была адекватным, отличным десятником!
Как же мерзко, что все так обернулось…
Очень хотелось закрыть глаза, чтобы открыть их вновь и обнаружить, что события последних двух суток — дикий сон, что мы только подошли к башне, никто не нападает, и я сейчас отправлюсь на поиски Обруча.
— Ну что… ведь теперь ты все знаешь? — Фагельма пустила в ход уже третью улыбку, презрительную. — Будешь меня пытать… чтобы я открыла все тайны Трех Сил? На костре? Или ножом резать?
Я поморщился:
— Надо бы, да рука не поднимется.
Откровенно говоря, я не знал, что с ней делать — убить на месте, чтобы избавиться от опасности? Но выстрелить в своего, в безоружного, в раненого, в того, кого ты считал соратником и другом? Оставить ее выздоравливать после раны в живот, которая сама по себе может оказаться смертельной?
— Сомнения убивают разум, — зашептала Фагельма. — Сомнения губят равновесие. Тот, кто сомневается, теряет путь. Лишенный пути обречен на поражение. Поражение исключено.
Глаза ее горели, тяжелое, неравномерное дыхание поднимало грудь, но в мерно падавших словах звучала сила.
— Я вижу, ты сомневаешься, — мне достался сочувственный взгляд. — И я помогу тебе. Странно, я должна убить тебя… но мне не хочется, чтобы ты потерпел поражение… Сомнения в моем собственном разуме… Мое поражение исключено. Но я его потерпела. Значит остается только одно.
Фагельма поднесла руку ко рту, у нее на ладони блеснул черный глянцевый шарик.
— Эй, это что? Зачем? — я потянулся, чтобы перехватить ее за запястье.
Юри-юри кинула шарик в рот и сжала челюсти, судорога прошла по ее горлу.
— Все… — прохрипела она. — Теперь никаких сомнений… Я не справилась, жалко… Только придет другой, он справится…
— Нет! Нет! — горе хлестнуло по лицу как тяжелая холодная ладонь.
Тело Фагельмы содрогнулось, ее буквально выгнуло дугой, глаза выпучились, из ноздрей хлынула пена. Изо рта полились слова на неизвестном мне языке, должно быть на юри-юри, а потом она осела и затихла.
И когда я
