известно, что сослуживец, бывший начальник. Вот, потрахались. И что?
Всё же зря я сказал, что скучал. Это лишнее. Ему и так сложно, не стоит вешать ещё и ответственность за мои ожидания. Мама, конечно, разбирается в таком, но она женщина, а у мужиков это по-другому устроено. Секс – просто секс. И все довольны. Без всяких «люблю», они только усложняют ситуацию.
Завтрак прошёл нормально. Поздоровались, поели.
Затем позвонил парторг и с плохо скрываемой паникой в голосе спросил, свободен ли я сегодня. У него экскурсия горит: командира подразделения только что увезли с аппендицитом, а в одиночку с этими охламонами Новаку не справиться, тем более что формально они даже не обязаны ему подчиняться. Что ж, я согласился. Избавлю всех от неловкости сидеть дома и любоваться друг на друга, прикидывая, как вести себя дальше.
День прошёл нормально. Правда, искусство было скучное, потому что Новак не умеет вникать в потребности коллектива. Вот зачем, скажите на милость, молодым здоровым мужикам египетские статуи зверюшек с острова Моро? Тело шакала, голова сокола, ага, офигеть. А натюрморты в тоскливом духе классицизма? Нет чтобы какие-нибудь женщины в игривом неглиже, рококо, тра-ля-ля, Рубенс там. Глядишь, народ и запомнил бы что-нибудь из такой экскурсии. А так только зря время потеряли.
В понедельник с утра пораньше помощник осчастливил меня сообщением из кабинета Главного: завтра вылет. Ну и отлично, несколько дней побуду при деле, займу голову чем-то, кроме Эйруина. И Экхарда. И Розамунды. Всё, хватит с меня!
***
Вернулся домой в субботу ночью. В квартире тишина.
В воскресенье просыпаюсь в отличном настроении. На вылазке крови напился, на подчинённых наорался, стресс снял, жизнь прекрасна!
Не особо продрав глаза, босиком шлёпаю на кухню, чтобы включить кофеварку: пока чистишь зубы, она как раз приготовит. Около дверного проёма сталкиваюсь с Эйруином. На автомате поднимаю руки, чтобы обнять.
…И запоздало вспоминаю.
Так и замираю ни туда ни сюда. Сделать вид, что на самом деле я тянулся к холодильнику, не выйдет, он в другом направлении. А что тогда? Сказать «извините» и продолжить путь к кофеварке?
Но Ру, посмотрев на растопыренные вокруг него руки, сам делает движение навстречу и – неловко – сжимает их прохладными пальцами.
Улыбнувшись от облегчения, я тоже похлопываю его по плечам, эдак по-приятельски, собираясь на этом и остановиться.
Но не тут-то было, Эйруин переносит руки на мою талию. И обнимает. А у меня утренний стояк. Под домашними штанами не сильно заметно, но если прижаться… Особенно уютно-тёплым телом, в волосы которого так и хочется зарыться носом…
Да и к чёрту всё! Я ж говорил, у мужиков по-другому, главное – не разводить канитель про чувства. Всего лишь взаимное удовольствие, перепихнуться и забыть. Так что я целую Ру, он охотно отвечает, и вот так мы торопливо пробираемся от кухни к моей комнате, сдёргивая друг с друга одежду. Руки так и чешутся залезть везде, и задницу помять, царапая ногтями, и за стояк схватиться – ух, какой мокрый, и я привычным движением растираю смазку вокруг уретры, наслаждаясь ощущениями Ру.
У кровати – заминка. Смотрим друг на друга, на постель… Может, телепат из меня средненький, но сейчас я точно, прямо всей кожей, чувствую, что Ру сомневается. Не особо хочет пробовать. Не настолько мне доверяет.
Так что я бухаюсь туда сам, тяну его за собой и смело раскидываю ноги.
– Раз ты всё забыл, значит, можешь ещё раз назвать меня шлюхой.
Ру оглядывает меня хоть и смущённо, но жадно. А улыбочка такая блядская, совсем как прежде. Эта смесь привычных и незнакомых повадок даже заводит.
– Только один раз?
– Хочешь, чтобы я завтра на работе враскоряку ползал?
– Нет, ну я… – бормочет с извинением. – Думал…
– Да ладно, шучу, – тяну его на себя, лапая за всё подряд. – Ну-ка, и что ты там думал?
Не отвечает, прикидываясь, будто рот настолько занят поцелуем, так что я прикасаюсь к его сознанию. Помявшись, впускает, разрешая посмотреть: «минет от командира», всё скромно, – но Ру смущается так, будто это невесть какое извращение.
– Мм, уверен? Вроде ж тебе прошлый раз понравился.
– Но теперь твоя очередь.
– Правила иногда нужно нарушать. Ты хочешь?
– Конечно!
Улыбаясь довольно, Ру сжимает моё бедро и тянет на себя, а я послушно обвиваю его ногами. Поза не особо комфортная – лежать под кем-то, подчиняться, раздвигая ноги, – может, даже унизительная. А с другой стороны, всё это настолько неправильно, что даже заводит. Так что я не только позволяю Эйруину елозить горячим стояком по моей заднице, но и сам нащупываю под кроватью флакон смазки – тот, который лежит там на всякий утренний случай.
По сравнению с прошлым разом Ру уже и освоился: не отрываясь от поцелуя, наощупь готовит плацдарм и аккуратно входит. Останавливается, почувствовав сопротивление мышц. Ждёт, легко поглаживая пальцами впритык к своему члену. Продолжает, постепенно разгоняясь. Даже если он сам ничего не помнит, тело знает, как правильно.
Ускорив движения, Ру встаёт на колени, чтобы было удобнее, а я тянусь за ним, чтобы не терять контакт. Сейчас мне нужна эта близость – даже не сам секс, не оргазм, а именно чувствовать его тело, тепло, запах. Нет, понятно, что кончить тоже хорошо, но не абы как абы с кем, а именно с ним. Ру подхватывает меня под поясницу, удерживая на весу, а сам тянется к губам, старается не отрываться ни на мгновение, и так приятно понимать, что для него всё это тоже нечто большее, чем спустить куда попало.
Из-за закрытого окна мы быстро разогреваемся, но, несмотря на душный жар, отрываться друг от друга не хочется. Я так и вовсе залип, разглядывая его лицо. Раньше ведь старался не пялиться лишний раз, Ру этого не любит. А теперь – рассматриваю каждую чёрточку: и белые ресницы, и розовый румянец на щеках, и тонкую прядь волос, влажно прилипшую ко лбу. Убираю её, и Ру утыкается лицом в мою ладонь, целует. Перехватывает удобнее под поясницу, и я вдруг замечаю, что его рука дрожит от напряжения.
«Не тяжело?»
Он пыхтит, но упорно отвечает: «Нет». Горячий весь, в испарине – конечно, попробуй сохранять темп, удерживая ещё и меня. Но я больше не комментирую, а то вдруг обидится.
Вскоре Ру ускоряется перед оргазмом, от его размашистых движений и мой уровень возбуждения подскакивает, томит жадным, сладким предвкушением… В последний момент успеваю вжаться в податливую мягкость губ, сочно-розовых от жара, Ру проталкивает язык мне в рот, и сочетание вкуса
