аппетитно. М-м, ещё и гарнир по кругу… Или что это за угольки? Теперь уже не понять.
Тем временем Эйруин оставляет противень на кухонной тумбе и уходит.
Ладно, я иду за ним.
В комнате садится на кровать, одевается. Я, поглядев на это, тоже лезу достать свои портки. Ру прав, пока что мы не на той стадии отношений, когда можно голышом мыть посуду и просто разговаривать. Но хочется верить, что в конце концов мы к ней вернёмся.
Натягивая штаны, улыбаюсь:
– Пока ты жарил меня, мясо пережарилось.
Шутка так себе, но хочется сказать хоть что-то. А то тишина неловкая.
Однако Ру тему не поддерживает, уходит обратно на кухню.
А я уже чувствую себя придурком, бродя за ним туда-сюда.
На кухне он раздражённо счищает горелое с противня. Я открываю окно: вентиляция не справляется с таким количеством дыма. В сознание прокрадываются эмоции Ру, а ведь я сто лет не пил его кровь. Значит, сильные. Спутанный клубок: расстройство, злость… Кажется, обида… Страх?.. Что опять не так? Может, мама была права, и теперь он жалеет обо всём? Но ведь было нормально, ему нравилось.
Обнимаю ладонями его талию, но Ру вырывается как-то раздражённо, склоняется над мусоркой, чтобы высыпать чёрные ошмётки с противня.
– Что случилось?
Молчит, конечно. Но у меня уже нет ни сил, ни терпения, так что я притягиваю его к себе и обнимаю крепко, чтоб не вырвался.
– Говори.
Ру бросает противень на стол – шкряб! – и бормочет:
– Я бесполезный.
Это звучит так неожиданно, что я в недоумении переспрашиваю:
– А зачем тебе быть полезным?
– Ну, зачем-то я здесь живу? – его голос звучит агрессивно.
– Что значит «зачем-то»? А где тебе жить?
Думай, Син, ты же умный! Ну, или не совсем дурак. Он с чего-то решил готовить… Как там мама говорила, «хочет задобрить»?
Нет, ни хрена я не умею такие головоломки решать! Не выдержав, лезу в его сознание. А там… Бля.
– Погоди, ты… Ты действительно потащил меня в койку, чтобы быть «полезным»?!
Ну вот, она была права. А я-то, идиот, решил, что он это искренне.
Чтобы окончательно добить, Ру заявляет спокойно – прям мне в морду:
– Ты первый начал.
– Я… – от возмущения даже заикаюсь. – Да я только обнял! Ты… же… Так, всё!
Отпускаю его и даже отступаю подальше.
– Больше я тебя пальцем не трону. Не надо мне таких подачек! И сам буду готовить. И буду тебе завтрак в постель носить – чтобы ты понял, зачем здесь живёшь!
Ру тоже повышает голос:
– Ну и зачем?!
Ох, блядь, повезло ему, что инвалид, – иначе как дал бы в глаз, а лучше сразу по почкам.
– Затем, что мне нравится с тобой жить! Просто так! Без всякой пользы, без вот этого мяса и вообще! Да хоть без секса, раз ты не хочешь! Думаешь, мне надо… вот так?!
Ру вдруг говорит с явной растерянностью в голосе:
– Да я вроде хочу… Но что мне делать?
От его тона и я теряю запал.
– В смысле?
– Ну… Здесь, – он обводит рукой кухню, и взгляд такой ждущий, будто я должен открыть ему смысл жизни и ответ на главный вопрос вселенной. – Я просто сижу и ничего не делаю.
– Ты только из больницы вышел. Тебе нужно отдыхать, восстанавливаться. Ну, я не знаю… Давай придумаем что-нибудь. Что люди обычно делают. Музыку послушать?
– Да не музыку! Я… – он прислоняется к кухонной тумбе. Плечи повисают безвольно. – Ведь я должен… Как это сказать?.. Что-то делать. Ты работаешь. А я… Ну, убирать или что. Вот, мясо хотел… Я раньше хорошо готовил?
Не могу сдержать улыбку.
– Ты вообще не умеешь готовить.
– М-м… Заметно, – он указывает на обугленный противень, но замечает, что рука дрожит, и быстро убирает её за спину.
Этот жест добивает окончательно – я подхожу, тяну его за руку и, когда Ру всё-таки поддаётся, беру ладонь, глажу дрожащие пальцы.
– Спасибо. Если бы я тебя не отвлёк, то, я уверен, получилось бы вкусно. А раз так вышло, давай просто закажем пиццу? Как тогда, в первый раз.
Он сжимает пальцы, но всё же не вырывается по-настоящему, хотя голос звучит агрессивно:
– Я не помню.
Но я успокаивающе кладу вторую руку на его плечо.
– Я знаю. Это неважно. Хочешь пиццу? Только здесь «Красного прапора» нет. Чёртова гражданская доставка, всё не как у людей.
Подумав, Ру кивает, и я тяну его к экрану доставки.
Я уж было увлёкся выбором, как вдруг рядом раздаётся совсем тихое:
– Ты меня не выгонишь?
Хочется закрыть глаза и обречённо вздохнуть. Да что ты будешь делать… Отпускаю его пальцы и вместо этого обнимаю за плечи, продолжая листать список блюд.
– А ты меня?
– Почему?..
– Ну, раз уж мы тут выгоняем друг друга, можно делать это по очереди. Составить расписание, как про секс.
– Что?..
Нажимаю кнопку «подтвердить заказ» и поворачиваюсь к нему – так, держим руки выше пояса, никаких похабных мыслишек, я самый приличный мужик в мире, я справлюсь. Должен же я, в конце концов, доказать и ему, и себе, что всё это не только про еблю.
– Ты составил расписание, кто кого. Чтобы поровну.
– Да? – Ру поднимает брови и хлопает белыми ресницами. Такой милый. – Я видел у тебя в голове только один вариант.
– Х-хы, ну ясен-красен, мне это больше нравится. Я вообще не то чтоб фанат пихать что-то в задницу. Но если это для тебя – всегда готов.
Он удивлённо разглядывает моё лицо.
– То есть теперь моя очередь.
– Наоборот, это моя. А та была твоя.
– То есть кто… того и очередь.
– Ага.
– М-м. Прикольно.
– Но я сказал – если ты не хочешь, всё это неважно, всё отменяется.
Ру переводит взгляд на экран доставки.
– Я подумаю.
33.
Вечером, перед сном, ничего не говорю. И не лезу с поцелуями. Я ж крутой и волевой, я ещё не так могу! Почистив зубы, лишь киваю:
– Спокойной ночи.
И ухожу к себе. Спокойный, уверенный. Не хочу ничего выпрашивать. Не хочу принуждать его.
Надеялся, конечно, что он придёт. А он не пришёл.
Я ждал, ждал и заснул.
Утром выходить на кухню снова неловко. Блядь, как меня достали эти «чувства», сложности, кто что подумал… С Эйруином всё равно не угадаешь, у него своеобразное восприятие реальности. Раньше я мог спросить, а теперь – не знаю, уместно ли это. Кем он меня видит, как воспринимает? Некий мужик, сосед по квартире. На словах
