Книга Жизнь напрокат - Руслан Светлый

В одежде нырять не захотелось. Что я в родном городе без порток до дома не добегу? Еще как добегу! Но в случае провала миссии сушить своим телом мокрые шмотки удовольствие из разряда отрицательных. Я быстро снял все, кроме нижних штанов и велел Сашке взять с меня пример, а если не вынырну (не в смысле - утону, а перемещусь), следовать за мной. Ошалело наблюдающему за нашими приготовлениями Одинцу я дал задание ни в коем случае не покидать лодку, сидеть на месте и ждать.

Осторожно погрузив белые ступни в речную траву я поежился: ни разу не теплая водичка, наверное из-за сильного течения быстро остывает за ночь. Пройдя по мягкому илу вперед до чистой воды, кинулся грудью, сделал несколько мощных гребков и нырнул. Достал пальцами затянутое растительностью дно и выскочил на поверхность.

Ух, аж дух заняло!

Отфыркавшись, хватил воздуха, занырнул снова и так десять раз подряд. Выныривал я все в том же проклятом месте с проходом в осоке, разбитым насадом и ухмыляющемся Одинцом в лодке. Ничего не меняется. Никаких признаков конца двадцатого века, только осока, насад, полуголый Сашка на берегу и чертов лес! Хоть башкой о дно бейся! А вдруг эта штука срабатывает, только если ты мертвый? Мы ведь с Роком именно под водой концы отдали. Тогда что получается - тонуть нарочно надо? Залечь в донный ил и начать хлебать воду? А вдруг не сработает? Вот раки обрадуются!

- Я же говорил - бесполезно это, - в голосе Рока сквозило сочувствие. Стоит, уперев в бока руки и лыбу смущенную давит.

- Теперь твой черед, лезь в воду!

- Мой? - удивился Сашка. - Нет, Старый, погоди, ты сам видел, что этот фокус не проходит, зачем я еще буду нырять?

Рок принял театральную позу с протянутой вперед рукой в бесплодной надежде меня урезонить.

- Ныряй, Шурик. Лучше ныряй по-хорошему.

Дальше спорить он не решился. Пускай нырнет, вдруг на него подействует по-другому. Что, если, именно Сашка запустил механизм переброски? Значит, возможен и повторный запуск. Нырнет, не расклеится.

- Один раз, ладно?

- Три!

- Три, так три, - недовольно пробурчал Рок и полез в холодную воду.

Я заметил, что Одинцу наша потеха весьма по сердцу. Развалил по лодке весь набор костей своего тщедушного тела, об борт острым локтем оперся, рот до ушей, в глазах неподдельная за нас радость.

- Прямо заходи, где я нырял. Каждый следующий нырок делай на несколько метров выше по течению!

Лопатки на мощной спине Рока двигались в такт неровным шагам. Через несколько метров Рок упал в речную прохладу, проплыл вперед и как белый морж вполне профессионально, сделав последний, гребок, ушел под воду. Мелькнула задница в светлых штанах и розовые пятки. С минуту он не появлялся, потом шумно вынырнул в десяти метрах выше по течению. Отфыркался, отрицательно помотал головой. И так все понятно, чего башкой трясти…

Рок послушно нырнул еще два раза как уговаривались и все с тем же результатом. Теперь логичнее всего нырнуть вдвоем. Пробарахтались мы с ним еще некоторое время. Устали, посинели, а привязанная к кусту лодка с довольным Одинцом на борту, все так же издевательски покачивалась на поднятых нами волнах.

- Все, надоело! Поехали отсюда! - я снял с головы прилипший пучок тины и зло сплюнул.

Одевались в полном молчании. Сашка хоть и хорохорился, выглядел подавленным. Мокрая бороденка поникла как прибитая ливнем трава, глаза слегка потускнели. Осознал, видимо, чего-то, расстроился. Взор его рассеянно блуждал по речной глади, словно искал за что бы зацепиться.

Обратный путь показался мучительно долгим. Одинец несколько раз спрашивал чего мы в реке искали, я лишь мычал, давя в себе рвущийся наружу стон.

Глава 18

Через три дня после памятного судебного поединка из Вирова, где еще неделю назад главенствовал боярин Головач, в Полоцк отправился водный обоз. Собранный на скорую руку, богатый дарами, что едва уместились в двух торговых насадах, сопровождаемый хорошей охраной, ранним туманным утром тяжело отвалился он от городских причалов. перебивая крики провожающих, хлопнули на ветру паруса, застрочили весла.

За эти дни произошло достаточно событий достойных упоминания. Во первых, мы с Сашкой стали настоящими богачами. Наша с ним доля сокровищ превзошла все мыслимые ожидания, ибо стараниями хваткого предводителя урманов был обнаружен тайник атамана Тихаря с хранимой в нем основной частью ценностей Головача. На укрытую в лесочке телегу с собранным для вывоза атаманским добром указал Свист, который потерял запытанного до смерти свояка. Собственно, Свист и навел урманов на секретную берлогу Тихаря. Не такой уж и бестолковый оказался. Хватило Свисту сообразительности проследить за атаманом, что нанял их с родственником на побегушки, а потом и от урманов сквозануть, чтобы как со свояком Криней не вышло.

Во вторых, по приходу в Виров Бур посвятил меня в дружинники и сразу произвел в десятники. Тут уж, как говориться, слово не воробей. Брякнул папаня, что его я человек да еще и десятник, будь добр соответствовать, народ все слышал. Здесь у них так принято - по-честному. К тому же дружина боярская за последнее время изрядно поредела, личного состава в большом недостатке. Десяток, правда, у меня неполноценный, поголовно из бывших разбойников состоящий. Этих ребят мне уговаривать не пришлось. Каждый из троих мгновенно дал согласие на предложение начать новую жизнь и пристроиться на "государственную" службу.

Состояние свое я поделил на равные части и раздал пацанам. Уговор дороже серебра, да и выглядеть перед новоиспеченными дружинниками пустобрехом не хотелось. Зато теперь они за мной в огонь и в воду, за удачливого и справедливого предводителя во все века горой стояли, я же нынче не просто главарь-батька, а - десятник дружинный. Рассказать кому из своей прошлой жизни - ни за что не поверят...

В-третьих, мы приняли активное участие в похоронах боярина Головача, тело которого привезли с собой на запряженной двумя быками телеге.

Обнесенный по периметру высоким частоколом из толстенных бревен двухэтажный резной домина в центре Вирова оказался полон разного бабья как преклонного возраста, так и помоложе. Голов пятнадцать их с душераздирающим воем сбежалось к скорбному поезду и все на лежащего в телеге покойника кинулись. Ох, и крику было! Через пять минут бороду Головача от горячих женских слез хоть выжимай. Мужики стояли хмурые, сжимая кулаки