то обрадовался.
— Что?!
— Синеусовы ладьи, Дражко! Ха-ха, теперь-то уж повоюем!
Сивар, прозываемый Синеусом за то, красил усы басмой*, славился удалью и жестокостью к врагам. Это был умудрённый годами воевода, не первый десяток лет бороздящий моря, разивший противников без страха и устали. А ещё он приходился дядей Рорику, чьих стягов высмотреть не удалось.
(*Басма — тёмная растительная краска из листьев индиго. Даёт синий оттенок)
Весть о наличии грозного Синеуса приободрила дружину. Только Векша повёл себя сдержанно.
Их встречали. Уже знакомая ряха Кормилы в сопровождении нескольких гридней заставила Веремуда сплюнуть через борт. Мытарь терпеливо ждал, пока «Лебедь» закрепится на пристани, и только потом приблизился.
— Мы не торговать прибыли! — сходу перебил Дражко, прыгая на причал.
— Я знаю, — кивнул Кормила.
Уже стоя напротив, Дражко заметил, что на роже мытаря не было привычной скользкой ухмылки.
— Княжич послал меня за вами. Просит сей же час явиться в крепость.
Дражко оглянулся. Веремуд жестом дал понять, что беспокоиться не стоит — и без воеводы управятся.
— Хорошо. Веди.
Он проследовал за Кормилой к подготовленным лошадям и поскакал в город. По пути из пела сгоревших хижин вырастали новые. Запах свежих срубов до сих пор витал в воздухе. Скоро от минувших разрушений не останется и следа.
Если новая беда не доберётся до сюда.
— Как обстановка? — спросил Дражко.
— Держимся, — кинул в ответ мытарь.
Кажется, он успел похудеть. Но щёки всё ещё тряслись в такт галопу, а коня под его седлом невольно хотелось пожалеть.
Ближе к внешним стенам, становилось люднее. Возле дорог чаще встречались воины и стражники, занятые рутинной службой, горожане, беженцы.
Последние сидели возле покошенных телег или волокли пожитки в узелках. Дети, не осознавшие положения, игрались друг с другом вокруг хмурых взрослых. То и дело разносился женский плачь.
Возле крепости всё чаще встречались воины. Отряды ходили в полном вооружении, десятники и сотники раздавали команды, кузнецы без устали били молотом, лошадей подковывали и остригали, в обозы складывали связки только что изготовленных стрел. Полным ходом продвигалась подготовка к битве.
Ариберт ждал у ворот, рядом с взнузданным конём. Кольчугу и ножны покрывал дорожный плащ, шлем висел на седле. Возле княжича стояло не меньше полусотни гридней.
— Здравствуй! — Ариберт отвлёкся, увидев его.
Дражко соскочил на землю, обнялся, окинул взглядом гридней.
— Выступаете?
— Да. Людовик позарился на крепостицу Утин*, что на юге. Отец решил дать ему бой там. Говорит, можно выгодно использовать местность. Лучше скажи, когда прибудет Вислав?
(*Утин — славянское название поселения, которое сегодня называется Ойтин. В девятом веке была основана крепость на Фазаньем острове, предположительно — неким князем Уто. Окрестности изобилуют озёрами, и даже сейчас в этой области сохранились небольшие леса)
«Значит, слухи ещё не дошли»
Дражко не сразу смог ответить. Но, собравшись, произнёс:
— Они не придут. С Руяна отправился только «Лебедь».
Ариберт отпрянул, поражённый услышанным.
— Дядя… Он не мог!
— Но сделал это. Святовит указал оставаться на острове.
— А ты?
Дражко грустно улыбнулся:
— Мне теперь на Руян дороги нет.
Княжич понимающе похлопал его по плечу.
Прозвучал рог. Дребезжа по брёвнам, из крепости начало выходить войско во главе с Мстивоем. Ариберт в последний раз проверил ремни, закрепляющие седло, и вскочил на лошадь.
— Мы должны идти. Поспеши, брат, а не то придётся рубить франков без тебя! — Княжич повёл своих всадников к отцовской малой дружине.
Войско вагров выдвигалось из Стариграда длинной колонной. Десятки обрастали в сотни, затем в тысячи. Между рядами конных и пеших воинов тащились телеги, мужей, братьев и сыновей ещё долго провожали женщины.
Дружина «Лебедя», едва сойдя на берег, отправилась сражаться. Никто не возражал — каждому требовалось доказать, что изгнание не было напрасным.
Уже в дороге удалось выяснить текущую обстановку. Численность франков превышала войско вагров, но преимущество не было решающим. Мелкие ватажки покусывали врагов, обескровливали, обрубали линии снабжения. Но этого оказалось недостаточно. Людовик разрушал всё на своём пути, выжившие стекались в Стариград, роптали из-за бездействия князя. Больше ждать было нельзя.
Среди прочих, одна весть особенно обрадовала Дражко: конунг Стиг Ларссон захотел отплатить за поражение. Даны присоединились к франкам.
Но сражаться с ними придётся без Табемысла. Великий князь сдерживал лютичей, жаждущих мести, полян*, которые могли позариться на незащищённые земли. И морских разбойников, наверняка прознавших о трудностях ободритов.
(*Здесь имеются в виду западнославянские поляне. Одни из предков нынешних поляков)
— Что ж, — пожал плечами Веремуд, когда услышал это. — Бывало и хуже.
━─━────༺༻────━─━
Большое войско продвигается медленно. Напрямик от Стариграда до Утина было вёрст двадцать, но приходилось огибать глухие рощи, болота и прочие препятствия, что прибавляло ещё не меньше пяти вёрст.
Телеги постоянно застревали, собранное ополчение то и дело отставало от дружины, из-за чего приходилось тормозить. Тяжёлая дорога выматывала, а уставший ратник в бою много пользы не принесёт, поэтому на полпути сделали привал — вдруг сражение начнётся сразу по прибытии?
В итоге до окрестностей острова, на котором стоял крепостной вал, добрались лишь к позднему вечеру.
Остров вмещал только саму крепость с причалом для лодок. За стенами могли укрыться человек пятьдесят, но даже большим числом их одолеть было непросто.
Утин лет двадцать построил князь Уто. Здешние жители промышляли рыбной ловлей в озёрах, которыми изобиловали ближайшие леса, и охотой, особенно на пернатую дичь.
Труднодоступная местность отпугивала врагов. Но, если те всё-таки позарились на лакомый кусок земли, через который проходили торговые пути, — она же позволяла спрятаться. Желающие время от времени появлялись, потому как пошлины приносили немалый доход нынешнему хозяину крепости князю Войцеху — сыну Уто.
Разведчики, посланные вперёд, сообщили, что Людовик остановился неподалёку, за узкой рекой, соединяющей два озера. Войцех собрал малую дружину в крепости и, судя по всему, не думал оттуда уходить. Если Людовик надеялся обойтись без боя, то он сильно просчитался.
— Полсотни Войцеха заберут с собой по три, а то и четыре ублюдка на каждого, — усмехнулся Сбыслав. — А ежели мы подоспели, то засранец не рискнёт идти на штурм.
Клятвенник Ариберта присоединился к костру Дражко. Поболтать, преломить хлеб. Сам княжич не отходил от отца и до сих пор толком не смог пообщаться с побратимом.
— Стиг Ларссон там? — Дражко беспокоился, что Олаф сейчас удаляется от него.
Судя по рассказам рыбаков в Стариграде, кнорр ушёл дальше на запад. Скорее всего, в Хедебю. Вряд ли гадёныш успел присоединиться к викингам Стига.
А если так, то грядущая битва теряла для Дражко в цене. Но другого выхода не оставалось.
— Нет, даны собираются ближе к морю. Не хотят бросать свои
