не выходит из лаборатории. Звонила бабушка. Ремонт у них идет полным ходом, батареи уже поменяли. К середине июля обещают все закончить. Так что вернется Борька с Селигера — и в Одессу, на море…
Между прочим, в результате родительского дня две девчонки из их отряда и парень из первого едва не пролетели мимо похода. Папы-мамы понатащили с собой такую гору всяческой снеди, как будто в лагере вообще не кормят. Конечно, клубнику и торты в столовой не подают, но не может же человек съесть за один присест целую сумку клубники и торт в придачу! То есть мочь-то он, как показывает практика, может, но вот результат: у двоих — аллергия, лицо и руки красными пятнами покрылись, идут теперь намазанные какой-то гадостью. А еще у одного — живот болит. Он и так уж, бедняга, три дня на сухариках с чаем живет…
Все, что родителями было привезено впрок — печенье, варенье, вафли, конфеты, шоколад, — капитан Грант велел сдать в «общий котел». Точнее, не велел — предложил на построении после родительского дня. И правильно. Всегда непонятно, что с этими гостинцами делать: то ли по всем палаткам бегать — угощать, то ли тем, кто рядом оказался, раздавать. А некоторые — Борька это еще по пионерскому лагерю помнил — свои конфеты и шоколадки втихую едят, тайком. Так противно становится, когда это видишь! Капитан Грант родительские дары поделил на две равные части — по отрядам, и теперь они на спинах (доля второго отряда — на Борькиной) движутся в сторону Селигера.
Борька так увлекся собственными мыслями, что даже не заметил, когда отряд расстался с бетонкой и свернул на тропу. И еще неизвестно, сколько бы не замечал, если бы тропа сама о себе не напомнила — торчащим из-под земли корнем. Хорошо хоть на ногах удержался! Идти стало легче. То ли от того, что отвлекся от жары и режущих плечи лямок, то ли тень помогла… Бетонка была вся открытая, а здесь по обе стороны — высоченные сосны. Еще через несколько минут с большой тропы капитан Грант повернул на маленькую тропочку, и вскоре отряд оказался на роскошной поляне. Борька думал, что такие места только на картинках бывают. Трава, по которой еще никто не ходил. К одному краю поляны сплошной стеной подступают молодые — высотой всего метра в полтора — елочки. По другую сторону — березняк, там должны быть дрова. А метрах в пятидесяти дальше тропинка утыкается в берег речки. Так что с водой — никаких проблем. Ощущение такое, что здесь много лет уже никто не бывал. Да и кому бывать — последнюю деревню они видели часа полтора назад! Значит, по меньшей мере, километров семь отсюда. Вот это природа! Не то что на Истре, где через каждые два шага палатки стоят! И грибов должно быть полно, раз сюда никто не ходит. Эх, пожить бы тут недельку! Молодец капитан Грант! Как он только это место учуял?
— Ребята, — сказал капитан Грант, — посмотрите на эту поляну внимательно. Что вы видите?
В каком смысле — что? Деревья, чуть дальше речка, трава высокая…
— Красивая поляна, — ответила за всех Лена Новичкова, всегда серьезная девочка в маленьких круглых очках.
— Красивая, — согласился капитан Грант. — И я хочу, чтобы те, кто придет сюда вслед за нами, увидели эту красоту, а не следы пребывания второго отряда. Привал!
Сейчас бы хоть полчасика просто поваляться на траве, перевести дух. Да разве дадут!
— Отряд! — фельдфебельским голосом закричал Борис. — Слушай мою команду! Арбузов, Новичкова — на костре, по два человека на палатку — ставить лагерь, остальные — за дровами!
Ну что, спрашивается, случится, если палатки поставить через час, а обед приготовить через два?
Дров — и сухого валежника, и поваленных березовых стволов — полно на самом крае поляны. Но Борька зашел поглубже в лес. Ненамного, метров на сто. Но все равно голоса с поляны уже почти не слышны. Их с большим успехом заменял здоровый дятел, который самозабвенно, не замечая никого и ничего, в частности Борьку, долбил соседнее дерево. Поваленная здоровая береза как будто так и просила, чтобы на нее присели. Борька не мог ей отказать. В конце концов, черт с ними, с этими дровами. Ну, принесет он на охапку меньше — все равно на костер хватит.
Если тихонечко посидеть в лесу хотя бы несколько минут, столько интересного можно увидеть! Вон из-под маленькой елочки выглядывает розовая шляпка сыроежки. Осторожно так… Кажется, сделаешь сейчас резкое движение, обнаружишь свое присутствие — и она тут же испугается, спрячется. А прямо под ногами деловито копошатся муравьи. Почему-то вперемешку — маленькие черные и большие рыжие. Можно подумать, что невидимый командир их тоже постоянно гоняет за дровами. Двое маленьких совместными усилиями волокут сосновую иголку — она для них все равно что для Борьки вот это бревно. А рыжий зачем-то прихватил кусочек прошлогоднего листа… Нет, все-таки в туризме есть своя прелесть…
Дятел вдруг прекратил барабанную дробь и сорвался с листа. И в ту же секунду за Борькиной спиной хрустнула ветка. Командир!
— Отдыхаем? В то время, как другие работают?
— Хорошо, что ты пришел. — Борька изобразил на лице несказанную радость. — А то я это бревно, — он ткнул под себя пальцем, — один никак…
— Ты мне зубы не заговаривай. Это бревно он «никак»! — передразнил Борьку Борис. — Да его и десять человек никак! Что, других дров мало? Сачок ты, вот ты кто. И за это, — в голосе Бориса вновь зазвучали командирские нотки, — объявляю тебе наряд вне очереди.
Вот уж действительно фельдфебель по призванию! Есть люди, которым органически нельзя доверять никакую власть. Сделай его ответственным хоть за озеленение в классе, и он тут же отравит тебе жизнь: будет приказывать, требовать, демонстрировать свои права. И не озеленение его волнует, а собственная значимость.
Самое обидное, что формально этот Нестеров всегда прав. Не придерешься. Картошку нужно чистить не отвлекаясь. После отбоя нужно спать. Когда тебя посылают за дровами, нужно их собирать, а не сидеть на бревне. И никому не докажешь, что на самом деле это он придирается. Хорошо бы, чтобы он сам в конце концов совершил какое-нибудь формальное нарушение, за которое капитан Грант возьмет да и отстранит его от командования.
Но пока что Борис Нестеров был командиром. Поэтому Борька встал и молча поднял с земли несколько веточек. В конце концов, нигде не сказано, какими порциями он должен носить дрова. Этот борец за порядок наверняка
