у тебя всё получится. Ты должна просто поверить в себя.
После всего, что я пережила в той своей прошлой жизни, во мне внезапно поселились страх и неуверенность в себе. С этим нужно было что-то делать, но я никак не могла взять себя в руки. У меня возникла возможность начать работать в модном журнале. Но мне всё еще казалось, что я не справлюсь с работой фотографа. Я начала заниматься фотографией во время беременности. Увлечение быстро переросло в полноценный процесс познания этой сложной завораживающей науки.
— Тем более рядом с тобой такой мужчина, — Сибил обернулась и посмотрела в ту сторону, где сидели наши мужчины.
Я взглянула на Вала. Это был деловой и целеустремленный человек. За ним и я, и Макс, как за каменной стеной. Я очень хотела полюбить Вала. Полюбить так сильно, как он того заслуживал, но мое упрямое сердце молчало. И это было так несправедливо.
Всё это время мы с Валом жили вместе. Он всегда был рядом со мной, во время беременности и после родов. Вал мог бы стать замечательным мужем. Я знала, что никогда не пожалею, если выберу его. Но я слишком уважала Вала, слишком любила его по-своему, чтобы нагло врать, глядя прямо в глаза.
— Я тебя ни к чему не обязываю, — вот, что он мне сказал после рождения Макса. — Пусть для всех вокруг мы будем семьей. Это избавит всех нас от лишних вопросов. А потом… Потом видно будет. Не нужно ничего торопить. Несмотря на то, как в будущем устроятся наши жизни, мы всё равно будем поддерживать друг друга.
— Спасибо тебе. За всё, — я привычно уткнулась лбом в плечо Вала.
Я искренне была благодарна ему за всё, что он делал и для меня, и для моего сына. Если нам и было в будущем предначертано навсегда остаться вместе, то я хотела, чтобы всё произошло честно. Без фальши. На данный момент нас полностью устраивала наша жизнь и этого уже было достаточно.
— Да, — задумчиво произнесла я. — Ты абсолютно права, Сибил.
После праздничного вечера мы с Валом направились домой. Ноги немного гудели, поэтому я бессовестно сняла туфли на «шпильке» и теперь сидела в машине босиком.
— Ты должна попробовать свои силы, — вдруг заявил Вал.
Чем старше он становился, тем сильней был похож на своего брата. От прежней бороды осталась лишь аккуратная щетина. Теплота в светло-карих глазах вспыхивала лишь тогда, когда мы оставались наедине. Работа в компании завершила формирования Вала как личности. Он раскрылся и стал самодостаточным. Думаю, Боря видел потенциал в своем младшем брате. И даже если бы я не появилась в их мире, Бабай сделал всё, чтобы Вал реализовался. Это было неизбежно.
— У меня впереди еще два семестра, — напомнила я.
— У тебя есть потенциал и талант. Я видел твои работы. Это отличный материал. Соглашайся, иначе возьмут другого человека. Я бы на твоем месте так не рисковал и не оттягивал момент, — Вал взглянул на меня. — Иногда нужно просто закрыть глаза и броситься в омут с головой. К тому же ты не завтра приступишь к работе. Тебе дадут возможность доучиться. Максимилиан подрастет к этому моменту.
— Хорошо, — немного помолчав, наконец-то ответила я. — Хорошо, я попробую. На днях созвонюсь с Сибил и договорюсь с ней. Просто… Понимаешь…
— Боишься срастись с Парижем, — догадался Вал.
— Именно, — тихо ответила я.
Глупо было хранить в себе наивную надежду на то, что однажды я снова смогу вернуться домой, к Борису. Наша связь оборвалась. Возможно, Бабай контактировал с Валом, но я об этом ничего не знала. Прошло столько времени, а я никак не могла оставить Бориса в прошлом. Не могла стереть его из своей памяти. У Макса, у нашего сына, его глаза. И всякий раз, когда я смотрела в них, чувствовала, как нестерпимо болит моя душа.
Иногда я созванивалась с Катей. Благо разрыв во времени всего в один час позволял нам беспрепятственно поддерживать и связь, и дружбу. Я осторожно интересовалась, как дела у Бориса. Всё было по-прежнему.
— Максу будет лучше здесь, — твердо заявил Вал. — Ты ведь это прекрасно понимаешь. Даже если ситуация с Германном разрешится, это не гарантирует ни для тебя, ни для сына никакой безопасности.
— Знаю, — тяжело вздохнув, ответила я.
— Мы справимся, — уверенно произнес Вал.
— И никак иначе? — с усталой улыбкой на губах спросила я.
— И никак иначе, — уверено повторил он.
Когда мы вернулись домой. Макс уже давно спал у себя в детской. Эстель — няня Макса, встретила нас и коротко отрапортовала о том, как прошел сегодняшний день. Она не очень хорошо говорила по-английски, но мы в целом понимали друг друга.
Когда мы выбирали няню, Вал посоветовал взять француженку, чтобы Макс с раннего детства слышал не только русский и английский, но еще и французский. Я согласилась.
— Мне еще немного нужно будет поработать, — тихо произнес Вал и ушел на второй этаж, где у него был отдельный кабинет.
Я заглянула в детскую. Эстель оставила включенным ночник. Он отбрасывал на потолок и стены красивые изображения звёзд и далёких планет. Подобрав подол своего вечернего платья, я аккуратно подошла к кроватке. Макс тихонько спал. Рядом лежала его любимая мягкая игрушка — маленький полярный мишка. Это был подарок Вала на первый день рождения Макса. Неподалёку от кроватки на подушке сопел Чип.
Всякий раз, когда я видела сына, мысленно молилась о его благополучии. Я любила его до такой степени, что даже становилось немного больно. Всё внутри меня туго сжималось, когда Макс тянул ко мне свои маленькие ручки с крошечными пухлыми пальчиками. Он так сильно был похож на своего отца. Так сильно. Склонившись, я поцеловала Макса в лоб и поправила его мягкое синее одеяльце.
Проснулся Чип.
— Идем, — прошептала я. — Не будем мешать.
Пёс за мной хвостиком прошел в спальню. Я переоделась, приняла душ и еще какое-то время перебирала в своем ноуте целую серию фотографий вечернего Парижа. Глубок вздохнув, я всё же твердо решила принять предложение Сибил. Вал прав — мой дом теперь здесь. Пришло время окончательно отпустить прошлое.
Этой ночью я спала очень беспокойно. Мне снилось что-то невнятное, но крайне жуткое. Меня кто-то преследовал, а я убегала вдоль парижских узких улочек. Затем я оказалась на какой-то поляне и увидела птицу. Большую и фантастическую. Таких в реальности не существует. Это была моя птица. Она боролась с кем-то в воздухе. Я пыталась разглядеть с кем именно, но солнце нещадно слепило глаза. Это был либо
