я точно знал, что бледнеть они могут так же, как и люди, потому что в какой-то момент моей речи фон Тирд так страшно побледнел, что его лицо стало даже не белым, а серым, как влажная штукатурка!
При этом яркие, пухлые губы вампира практически сравнялись цветом с остальной кожей, а зрачки так расширились, что глаза стали похожи на два провала в бездну! Ей же ей, но в тот момент, когда он бился и рвался из магических пут в подвале замка, во время нашей первой встречи, он выглядел не настолько… пугающе!
— Э-э-э! Ты что?! Что случилось?! — я бросился к вампиру и встряхнул его за плечи.
Будете смеяться, но мне реально показалось, что он сейчас хлопнется в обморок, а то как бы не случилось чего-нибудь похуже! Инфаркт? Инсульт? Страдают ли этими хворями бессмертные?! Впрочем смейтесь или нет, но я абсолютно уверен, что если и ошибся, то вряд ли сильно. После того, как я его встряхнул, вампир медленно стал возвращаться к прежнему виду. Сначала почти вернулись в норму его глаза, потом слегка порозовели губы…
Я с тревогой вглядывался в лицо моего необычного вассала и только спустя несколько минут, облегченно перевел дух.
— И что это было? — спросил с ворчливыми нотками в голосе, поскольку этот… нечеловек, все же заставил меня переволноваться, — ты что, голодный?! — высказал первое, что пришло в голову от вида этих его метаморфоз и уже было принялся закатывать рукав, но Волюнд разомкнул губы, обметанные будто после длительного жара.
— Нет, не надо, я в порядке… Просто я представил… представил… — выдавил он с запинкой, сипло, совершенно «не своим» голосом.
— Что?! Что такое ты представил, что будто мгновенно умер из-за этого?! Да говори уже, а то у меня мозги кипят от ваших с княжной фортелей!
Вампир откашлялся и стал еще больше походить на себя прежнего, только не валяющего дурака в обычной своей манере, а необычно хмурого и серьезного.
— Я представил, что может чувствовать человек, если всю жизнь заперт в своем теле, как в тюрьме… без надежды на помилование и… Я представил, что такое могло случиться с Тиль…
— С Тиль? С каким еще Тиль? — мало что поняв из бормотания вампира и потряс головой и то ли просто так совпало, то ли этот жест имел чудодейственную силу, но обрывки фактов в моей голове легли на свои места и мне открылась такая истина, что от нее едва не снесло крышу уже у меня самого!
***
«Ничего себе фортель!?!?» — какое-то время я мог вертеть в голове только эту фразу, которая как якорь удерживала мой рассудок, не позволяя ему встать в совсем уже унизительную раскоряку! Вот уж не думал, что казалось бы на пустом месте «словлю» такой шок. Я-то, наивный, думал, что изучил фон Тирда и знаю его как облупленного, а «слона-то и не заметил»!!! Какого? Да того, который все это время был у меня под носом! Да, я понял, что Волюнд великолепный артист и отъявленный лгун, но мне даже в голову не приходило, что он может прятать под актерскими ужимками не только какие-то факты, которые не хотел мне открывать, но и свои истинные чувства! А если посмотреть не предвзято, чуть отстранившись, то вполне можно было бы их и распознать!»
Ладно-ладно, оставляя в стороне сумбур в моей бедной голове, скажу просто и конкретно: Волюнд фон Тирд был до беспамятства влюблен в княжну Лиллитиль Нугварскую!
Не знаю, в какой момент это случилось, все же он знал девушку буквально с ее рождения, но чему быть, как говорят не только на моей Земле, но и в этом мире — того не миновать! А как должен вести себя мужчина… Хотя нет, не так: как себя должен чувствовать древний вампир, который не только попал в вассальную зависимость от человека, но его любимая женщина мало того, что тоже человек, но еще отдает предпочтение другому мужчине?! И в постели в том числе?!
И опять не так, а закручено еще круче! Волюнд любит даже не человеческую женщину, а «обращенную», что для него, «высшего», все равно как императору полюбить… даже не знаю кого! В человеческом обществе просто нет такой степени неравенства! Мда-а… Если у меня крышу сносит, то что твориться в голове у фон Тирда?!
«Стоп еще раз!» — с немалым волевым усилием строго прикрикнул на себя мысленно и так же мысленно встряхнулся, как пес вылезший из воды, после чего у меня получилось окончательно взял себя в руки. Думаем дальше:
«Проблема совсем не в том, что я не замечал состояния вампира и даже не в том, что он все это время страдал, а в очень простом вопросе: «Сам-то Волюнд это осознает?!» Если судить по нынешнему его состоянию и по окончанию фразы, то возможно, что если осознание и наступило, то случилось это только что! Угу, или «не» наступило. Вполне возможно, что стадию отрицания ему еще предстоит пройти… Угу-угу, но пары сотен лет на раскачку, которые могут понадобиться бессмертному, у нас с Лилли точно не имеется!»
Последняя мысль вызвала у меня кривую усмешку, но в свое кресло я опустился уже полностью спокойный: «Требуется поторопить? Ну что же, ноу проблем, поторопим…»
— Волюнд, а ты сам-то хоть понял, что сейчас произошло? — с акцентом на «что», спросил вампира, который скорчившись будто от судороги, все еще сидел на моем подоконнике.
Явно еще полностью не отошедший от шока, фон Тирд вопросительно уставился мне в лицо и кашлянув спросил каким-то больным, слабым голосом:
— Произошло? Сейчас? О чем ты..?
«Вот же черт! Да он в подвале себя чувствовал лучше!» — пораженно пронеслось в моем сознании, — «надеюсь, что не добью его, как водится, «из лучших побуждений»?!» И, вздохнув, будто перед прыжком в воду, выдал залпом все, что только что открыло мне прозрение:
— Ты так близко к сердцу принял трагедию… гмм… Тиль, потому что любишь княжну… Слышишь, Волюнд?! Ты не просто влюблен в девушку, ты любишь ее! Ты это понимаешь?!
Зрачки вампира распахнулись так сильно, что я заподозрил повторный шок и уже прикидывал, не прибегнуть ли мне к… «водной терапии», но… В этот
