Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
что наука спо-
собна усыпить живое существо и разбудить его через бесконечно большое количество лет. Необходимо лишь, считал профессор, остановить все отправления организма, прекратить жизнедеятельность, вывести организм лет на сто или двести из-под разрушительного воздействия времени, а затем взять и оживить его.
— Да это сумасшедший какой-то! — воскликнула госпожа Рено.
— Я бы не стал такое утверждать. Профессор разработал теорию большой пружины, которая приводит в действие живые организмы. Помнишь, матушка, как в детстве тебе показали открытый механизм работающих часов, и какое это произвело на тебя впечатление? Ты была уверена, что где-то внутри корпуса часов сидит маленький подвижный зверек, который старается изо всех сил и заставляет стрелки крутиться двадцать четыре часа в сутки. Если же стрелки останавливались, то ты говорила: «Маленький зверек умер». А ведь, возможно, он просто заснул.
Тогда же тебе объяснили, что внутри часов имеются хорошо подогнанные друг к другу и смазанные маслом детали, каждая из которых движется сама по себе, но в гармоничном единстве с остальными деталями. Если лопалась пружинка, ломалось колесико, или в механизм попадала какая-то песчинка, то часы останавливались, и дети с полным основанием говорили: «Маленький зверек умер». Но ведь можно предположить, что надежные, хорошо отрегулированные, исправные во всех отношениях часы останавливаются лишь потому, что в них закончилось масло, из-за чего колесики не могут свободно вращаться. Это значит, что зверек не умер, его просто надо разбудить, дав ему немного масла.
Вот великолепный хронометр, изготовленный в Лондоне. Достаточно один раз его завести, чтобы он проработал пятнадцать суток. Я завел его позавчера, значит,
Профессор Мейзер, один из самых ученых людей нашего века
жизни ему отпущено еще тринадцать суток. Если я брошу его на пол и сломаю главную пружину, то всем будет ясно, что я убил маленького зверька. Но допустим, я смог удалить из совершенно целых часов все масло, позволяющее деталям без затруднения двигаться друг относительно друга. Будет ли это означать, что маленький зверек умер? Нет, он просто заснул. В доказательство этого неоспоримого факта я могу запереть хронограф в ящике бюро, продержать его там двадцать пять лет, а через четверть века вынуть, капнуть капельку масла, и часы заработают. Время пройдет, а спавший маленький зверек совсем не постареет и даже будет способен функционировать в течение тринадцати дней после пробуждения.
По мнению профессора Мейзера, все живые существа подобны часам. Живые организмы шевелятся, дышат, питаются и размножаются до тех пор, пока их жизненно важные органы целы и надлежащим образом смазаны. Функцию масла в организме животного выполняет огромное количество воды. В теле человека на долю воды приходится четыре пятых его веса. Если живой полковник весит сто пятьдесят фунтов, то тридцать фунтов из них — это собственно полковник, а сто двадцать фунтов — это вода в количестве шестидесяти литров. Это научный факт, и он доказан многочисленными экспериментами. На месте полковника может оказаться, например, король. Для целей анализа годится любой человек.
Профессор Мейзер, как и все ученые, не сомневался в том, что, если полковнику размозжить голову, проткнуть сердце или разрубить пополам позвоночник, то заключенный в нем маленький зверек умрет, поскольку головной мозг, сердце и спинной мозг являются теми самыми пружинами, без которых механизм человеческого тела работать не может. Но он так же верил, что, откачав
у живого человека шестьдесят литров воды, можно будет усыпить маленького зверька, не лишая его жизни. Он утверждал, что аккуратно высушенного полковника можно хранить сто лет, а затем вернуть к жизни, пустив в него капельку масла, а еще лучше шестьдесят литров воды, без которых невозможно привести в действие машину человеческого тела.
У всех нас, в том числе и у меня, подобные воззрения не укладываются в голове. И тем не менее, доктор Марту может подтвердить, что профессионалам известны результаты научных наблюдений, проверить которые может любой желающий.
Некоторые животные способны возрождаться. Это известно и давно доказано. Господин Мейзер, как и аббат Спалланцани и ряд других ученых, собирал в водостоке своей крыши крохотных засохших угрей, хрупких, как стекло, затем бросал их в воду и возвращал к жизни. Способностью возвращаться к жизни обладает не только этот вид, она имеется также у многих других существ. Например, такой способностью обладают уксусные угри, куколи, нематоды. Возьмем, к примеру, коловраток. Эти маленькие рачки имеют скорлупу, развитый кишечник, половые органы, нервную систему, явно выраженный мозг, один или два глаза в зависимости от пола, глазной хрусталик и глазной нерв. Или, например, тихоходки. Эти крохотные паучки с шестью или восемью лапками имеют выраженные половые признаки, развитый кишечник, пасть, два глаза, нервную систему и очень развитую мышечную систему. По воле натуралиста оба эти вида могут умирать и возрождаться по десять-пятнадцать раз подряд. Мы высушиваем, скажем, коловратку и — спокойной ночи! Потом мы ее размачиваем и — доброе утро! Главное, чтобы в высушенном виде она была цела и невредима. Сами понимаете, что если повредить коловратке голову, то оживить ее уже не удастся не только каплей, но даже рекой или океаном воды.
Самое удивительное состоит в том, что животное, обычно живущее не больше одного года, например, крохотный угорь, может оставаться живым целых двадцать восемь лет, если оно высушено надлежащим образом. Недхам собрал несколько таких зверюшек в 1743 году и передал их Мартину Фолкесу, а тот отдал их Бакеру. Так вот, эти любопытные зверьки ожили в воде в 1771 году. На них свалилось уникальное счастье познакомиться с двадцать восьмым поколением своих потомков! А разве нельзя считать человека, увидевшего двадцать восьмое поколение своих потомков, счастливым дедушкой?
Еще один интересный факт. Высушенные животные гораздо легче переносят экстремальные состояния окружающей среды, чем обычные живые организмы. Предположим, температура воздуха в лаборатории, в которой мы сейчас находимся, неожиданно упадет на тридцать градусов. В таком случае все мы подхватим воспаление легких. А если она на столько же градусов повысится, тогда возникнет угроза нарушения мозгового кровообращения. Так вот, высушенное, но не умершее животное, которое можно вернуть к жизни путем размачивания, выдерживает без всяких последствий колебания температуры в пределах девяноста пяти и шести десятых градуса. Это доказано господином Мейзером и многими другими учеными.
Остается ответить еще на один вопрос: можно ли без негативных последствий высушить какое-нибудь высшее животное, а не только угря или тихоходку. Господин Мейзер был в этом абсолютно уверен. Он настаивал на том, что это возможно, во всех своих книгах, но доказать свою гипотезу опытным путем ему никак
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
