силы барахтаться.
Постояв немного, Елена ушла. Эрика даже знала куда. К Косте. Затем она дождется, когда и малыша принесут в детское отделение, и будет долго на него смотреть. Об этом рассказала неонатолог, надеясь пробудить хотя бы ревность. Не вышло. Эрика испытывала только усталость и разочарование.
Когда медсестра унесла ребенка, Эрика набрала номер, который вбила в телефон, чтобы Костя не расслаблялся.
Его давний недруг ответил через три гудка.
– Господин Тимохин? Это Эрика. Помните меня? После защиты вы предлагали мне место на кафедре. Ваше предложение еще в силе?
Глядя на пустую кроватку на колесиках, Эрика внимательно слушала собеседника.
– Нет, господин Шалый точно не будет возражать. Мой ребенок? Не волнуйтесь, он остается с отцом. Когда вы улетаете? Документы в порядке, я буду готова.
Дышалось с каждым словом все легче и легче.
Нет, она не создана для радости материнства, сопливых детей и беспомощных мужиков пусть нянчат другие.
У нее своя дорога – новая жизнь и успешная карьера.
Потом, когда закрепится в чужой стране, она вернется и заберет своего ребенка. Наверное.
Выйдя в коридор, Эрика поймала первую попавшуюся нянечку и попросила показать, где находится кабинет старшей медсестры.
Осталось подписать несколько документов – и она свободна, как птица.
* * *
– Где же носит нашего директора? – язвительно поинтересовался Антон. – Может, он увлекся какой-нибудь красоткой и забыл о времени?
Последний вопрос произнесен, чтобы меня уязвить.
После того как я вернула кольцо, Антон со мной не разговаривал. Обиделся. Зато позволял себе подобные выпады, как сейчас, когда рядом нет Романа.
Мне стало смешно и грустно одновременно. Антон на полном серьезе считал, что имеет право строить из себя страдальца, будто мы были настоящей парой, а я предала влюбленного в меня парня…
В конференц-зале нас собралось меньше, чем раньше: Макс болел, не пришли старший Ларионов и еще нескольких рекламщиков. Зато присутствовал начальник безопасности Никита Макарович, подтянутый брюнет с сединой на висках. Он периодически внимательно посматривал на собравшихся, будто сканируя на предмет преступных мыслей. Даже Антон ежился под его строгим взглядом, словно чувствовал за что-то вину.
Наверное, я была в числе немногих, кто ощущал себя прекрасно в компании безопасника. И не потому, что я в близких отношениях с генеральным. Никита Макарович был тем человеком, которого Роман попросил присмотреть за мамой в ночь, когда делали операцию отцу. Почему-то военный в отставке решил продолжить опеку, и я часто видела его рядом с мамой.
Он был с ней и в день выписки молодой семьи: отца, его ребенка и Эрики. Правда, последней уже в больнице не оказалось – сбежала, написав коротенькую записку с объяснением. Мол, у нее все впереди, и тратить жизнь на инвалида с ребенком она не собирается.
Было мучительно больно видеть растерянность отца и колебания мамы. Как настоящая героиня, она хотела броситься на помощь вопреки своим интересам. Подозреваю, не позволил Никита Макарович, который быстро все организовал: и сопровождение отца домой, и няню для ребенка. Он же занялся вопросом восстановления после операции, порекомендовав специалистов, которые за два месяца поставят на ноги. Врачи обещали, что осенью проректор Шалый приступит к исполнению своих обязанностей.
Интересно, если бы Эрика об этом знала, то осталась бы или все равно ушла?..
Одно радует: моя семья обошлась малой кровью.
Я задумалась и пропустила появление Романа. Он вошел в конференц-зал, собранный, мрачный, чеканя шаг. В руках его пестрела стопка продолговатых коробочек. Конфеты?..
– Я собрал вас, чтобы обсудить возникшую проблему.
Обойдя стол по часовой стрелке, Роман напротив каждого положил коробку.
Шоколадные конфеты «Фэнтези». О, знакомый водяной! Почему Роман не сообщил, что коробку для разрабатываемой линии уже отпечатали?
Стоп… Это не мой водяной. Похож, но это убожество с нарушением света и тени – не мое! Здесь даже фон старый, а не переделанный.
Гулкий стук сердца звучал в ушах, когда я посмотрела на коробки моих соседей.
Кащей и Змей-Горыныч были мои и одновременно не мои… Будто поверх моих артов прорисовали нечто иное.
Тишину, заполнявшую конференц-зал, можно было потрогать руками.
Дикую мысль, что мои рисунки отдали другому художнику на доработку, я сразу отбросила.
Подняв глаза на Романа, обмирая, спросила:
– Это типография начудила?..
– Нет, Дарья, это не наше «Фэнтези». – Роман криво улыбнулся.
Перевернув коробку с водяным, я прочитала название производителя конфет. Не фабрика «Ларион»! Какая-то компания «Конфитюр».
– Роман, что это? – истерично спросила пиар-менеджер Инна.
– Конфеты конкурента, – отозвался Никита Макарович спокойно. – Кое-кто слил наш готовый проект.
Невысказанный вопрос «Кто?» повис в воздухе.
Мы переглядывались, гадая, кто из присутствующих занимался коммерческим шпионажем. Даже Антон напрягся. Решил, что кузен подумает на него? Так вроде не дурак вредить самому себе.
– Уже известно, кто это сделал? – напряженно спросила Инна.
– Да, – кивнул безопасник.
Когда он назвал имя Макса, я решила, что ослышалась.
– Как же так? – заохала Инна. – Он ведь работает в «Ларион» на три года дольше, чем я!
Вот-вот! Рыжеволосый веб-дизайнер – шпион? Нет, не верю. Зачем ему это?
Мотивы Макса интересовали всех присутствующих, и только Антон задал другой вопрос.
– Как ему удалось провернуть это? Он имел к проекту непрямое отношение, доступа к макетам до заливки на сайт информации о новых конфетах не получал.
Роман вдруг подошел ко мне и положил руку на плечо.
– Файлы были выкачаны из компьютера нашей художницы, – сообщил Никита Макарович.
– Не может быть! – Я вскочила со стула, забыв, что позади Роман. – Я всегда ввожу пароль, даже когда иду варить кофе!
– Даша, здесь нет твоей вины, – успокоил Роман, придерживая за плечо и легонько усаживая обратно. – Макс установил миниатюрную видеокамеру в кабинете и так узнал твой пароль.
Как вспышка, перед глазами пронеслась записка на компьютере веб-дизайнера. Он просил прощения… Вот же гад!
На время я выпала из общего обсуждения. Сумбур чувств. Гнев на вора, обида, что мои рисунки изуродовали, да еще так небрежно, печаль, что готовая работа пошла коту под хвост… Стоп! Мысль ведь дельная!
– «Ларион» будет судиться с вором? Картинки на коробках фактически обмазка поверх моих рисунков. Это плагиат.
– Нет, – покачал головой Роман.
– Как нет? Плагиат легко доказать – у меня есть пошаговое исполнение, у второго художника – нет!
– «Конфитюр» тоже жертва, – объяснил Роман. – Пиарщик, отвечавший за этот проект, исчез, как и наш Макс. Мы легко установили, что это месть из прошлого.
И он напомнил присутствующим о конфликте шестилетней давности, когда сломали руку дизайнеру «Ларион». Грязно играющего конкурента тогда разорили и выдавили из бизнеса. Его владелец выждал время и попытался отомстить.
