знает, где мы с тобой будем через два-три года… Может быть, далеко от Парижа, в какой-нибудь экзотической стране, а Селлерс к тому времени может погибнуть в автомобильной катастрофе, как знать? Выше нос, милая, мы все преодолеем, если будем вместе!
Глава четвертая. Блицбросок в Москву
Через неделю после кровавого инцидента, когда Аристотель и Ганнибал остались наедине, грек с загадочным видом обратился к другу по-русски:
– Мустафа, у меня для тебя две хорошие новости. С которой начать?
– То есть? – сбитый с толку формой обращения, спросил Ганнибал. Ведь грек наедине с ним всегда называл его собственное имя. – Я вас не понял, шеф!
– Ты не ответил на мой вопрос! Итак, с какой из новостей начать? Предупреждаю, дело в обоих случаях невесть какое сложное, но вместе с тем достаточно ответственное и… рисковое. Ты как? Готов?
– Аристотель Константинович, пока вы будете говорить загадками и интриговать, что свойственно вашей манере общения с людьми, я не смогу ответить ни на один ваш вопрос! В чем дело?! – запальчиво ответил Ганнибал.
– Спасибо за откровенность, дружище, кажется, я действительно переборщил! В общем, так. Тебя в качестве личного шофера берет к себе посол… Ну, как тебе первая новость?
– А как же быть с «Акрополем»? Агамемнон наверняка будет недоволен моим уходом!
– Стоп-стоп! Не гони лошадей! Чей брат Агамемнон? Твой или мой?
– Твой…
– Так вот, Ганнибал, если он – мой брат, то и согласовывать вопросы твоего трудоустройства не твоя – моя забота, понял? – все более распаляясь, воскликнул Аристотель. – У меня складывается впечатление, что ты из сотрудника КГБ решил превратиться в профессионального официанта, так, что ли?!
– Нет, почему же?
– Нет? Тогда слушай мой приказ! После отъезда в Турцию водителя посла ты поступаешь в распоряжение его превосходительства! И нечего мне тут розовые слюни пускать. Пора заняться делом и стараться как можно ближе находиться к секретоносителям, коим и является посол Турции в Париже, как и его окружение! Вопросы есть?
Аристотель, удовлетворенный сыгранной ролью в первом акте спектакля, сделал вид, что сменил гнев на милость. Положив руку на плечо Ганнибала, прошептал по-русски:
– Но это отнюдь не все новости. Есть вещи и посерьезней… И вот тут мне без твоей помощи не обойтись, дружище! Значит, так, сообщаю тебе как соратнику. Готовясь принять дела от убывающего на родину коменданта посольства, я как разведчик первым делом поинтересовался, как обстоят дела с расходованием спирта у нашего шифровальщика…
– А при чем тут спирт? – недоумению Ганнибала не было предела.
– Да при том, дорогой мой несмышленыш! Чистым, 96-процентным спиртом обрабатываются все криптографические машины, находящиеся в ведении нашего шифровальщика Аслана. Я выяснил, что перерасход спирта за год составил 24 литра! Это 2 литра в месяц, ты понял?
– Ну и что? Аслан мог нечаянно пролить спирт, мог просто не рассчитать нужный объем для обработки шифровальных агрегатов, да мало ли…
– В том-то все и дело, что нет! Он его использовал не по назначению…
– Неужели пил эту гадость?
– Так точно, Ганнибал, он его употреблял внутрь, что по законам шариата карается очень строго, уж не говоря о том, чем он рисковал как криптограф, если бы обнаружилось, что он пьет! Это конец ему и его семье! Аслана предали бы военно-полевому суду, а затем подвергли четвертованию, а семья сгнила бы в нищете! Выбрав удобный момент, я по душам поговорил с Асланом, заранее предупредив его, что разговор носит сугубо конфиденциальный характер и никто о нем знать не будет… И ты знаешь, он как на духу признался мне, что является бытовым алкоголиком. Впрочем, он уже приготовился к тому, что рано или поздно его разоблачат. Поэтому он переводил каждый месяц энную сумму из своего жалованья на счет своей семьи в турецком банке… Я поинтересовался, что же это за деньги, которыми он собирается обеспечить свою семью в случае разоблачения? Оказалось – смехотворная сумма, которой не хватит даже на полгода проживания семьи из шести человек… Кроме того, я объяснил ему, что вслед за его арестом все его авуары, находящиеся в банках, будут арестованы, а затем и конфискованы, а его семья будет обречена на нищету.
Он согласился с моими доводами.
Тогда я предложил ему сумму, втрое большую его вклада в банке. Кроме того, пообещал перевести его деньги в какой-нибудь европейский банк. Аслан оказался парнем понятливым и без лишних слов отдал мне кодовые таблицы и шифры, которыми пользуются все турецкие посольства в Западной Европе…
Аристотель протяжно смотрел на Ганнибала.
– Такое впечатление, шеф, что вы ждете от меня ответа… Какого?
– Ну что ж, понятливым оказался не только Аслан… Прости за сравнение! Какого ответа я жду? Согласия слетать в Москву до того, как ты приступишь к обязанностям личного водителя посла…
– А как же мои фото, описания внешности на пограничных пунктах въезда иностранцев в Россию?…
– Это все ерунда! Рассказывая тебе об этом, я, с одной стороны, проверял тебя, с другой – немного блефовал… Да, твои фото имеются на каждом пограничном пункте, как и твои анкетные данные, но не на Мустафу Фатх ибн Ибрагима, а на Аношина Ганнибала Ганнибаловича! Кроме того, тогда у тебя не было шкиперской бородки и усов. Так что риск пересечения тобой границы Российской Федерации равен нулю! К тому же, заметь, с твоего исчезновения прошло четыре года! Нет, Ганнибал, я, как опытный разведчик, не настаиваю, но вместе с тем не вижу препятствий для посещения Москвы. Впрочем, решение за тобой. Захочешь повидаться с матушкой – полетишь… В конце концов, я найду другой канал поставить в известность моего друга генерала Козлова или генерала Казаченко о добытых материалах – шифрах и кодовых таблицах. Я не тороплю – думай! Может быть, у тебя это единственный шанс реабилитировать себя перед Козловым и Казаченко, а в их лице – перед Россией и ФСБ… Знаешь, писатель Куприн в 1920-е эмигрировал из России и, помыкавшись по заграницам, решил вернуться на родину. Друзья его отговаривали, пугали сибирскими лагерями, застенками НКВД. На что он им ответил: «Можно совершить в жизни ошибку, но нельзя умирать дураком. Еду!»
– Ну, как тебе мотивировка?
– Еду! – решительно произнес Ганнибал. – Когда прикажете вылетать, товарищ капитан первого ранга?
– Ближайшим рейсом… Но мы все должны еще обдумать, так что не спеши! – Аристотель про себя с удовлетворением отметил готовность Ганнибала пойти на риск.
– Значит так, я напишу карандашом такую записку:
«Дорогой Леонид Иосифович! Спешу Вас обрадовать, что мне удалось приобрести в Париже отличный гербарий, из
