— И чего именно ты хочешь?
— Чтоб вы в своей безграничной мудрости, ваше величество, аннулировали наше незаконное обручение и благословили помолвку мисс Бил с мистером Гэвином Гордоном.
— За этим ты и приехал?
— Чтобы королевский указ, запрещающий Билам мужского пола владеть собственностью, был отменен и мистер Гордон мог защитить мисс Бил. Чтобы Карсон Бил навсегда был отстранен от владения землей и сланцем, а также от возможности распоряжаться ими.
— Карсон Бил? — повторил король.
— Якобит, ваше величество, — ответил Джек, очень сомневаясь, что в Шотландии могли сохраниться якобиты, но король думал иначе. — Якобит, желающий украсть землю, по праву ей принадлежащую и дарованную его величеством, вашим отцом.
Король покачал головой:
— Предатели! Они сделали моего отца самым несчастным человеком! У него была язва, ты знаешь?
— Нет, ваше величество.
— Почему я должен им даровать землю? Нет-нет, пусть все знают, что… эта женщина владеет ею и всеми минералами, найденными в этой земле. А лэрд обязан платить ей налог в размере… как ты думаешь, сто фунтов в год?
— Было бы замечательно, ваше величество.
— Этой женщине…
— Мисс Элизабет Драммонд Бил и ее сестре мисс Шарлотте Драммонд Бил…
— А также назначить ему плату государственной казне в размере двадцати пяти фунтов в год за те хлопоты, что он причинил нам! Где мое перо? Найдите мне перо! — закричал король одному из слуг.
— Я навеки у вас в долгу, ваше величество.
Джек низко поклонился.
— Ты навеки в руках моего сына, — ответил король. — А теперь отправляйтесь на допрос, милорд.
Той же ночью Джека отправили в Тауэр, откуда королевская стража ежедневно возила его в дом лорда Малгрейва на допросы. Тайный совет задавал ему бесконечные вопросы по поводу его отношений с Каролиной, принцессой Уэльской. Имел ли он с ней интимную связь? Может ли он назвать имена людей, которые, по его мнению, имели с ней интимные отношения? Видел ли он капитана Менби выходящим из комнат принцессы?
Джек все отрицал, но те, кто допрашивал, такие же лорды, как и он, считали его ответы сомнительными. Граф Ламборн, имеющий печально известную слабость к женщинам, оставил без внимания принцессу Каролину?
Каждый вечер, без всякого почтения к его персоне, Джека, измученного допросами, бросали в Тауэр, предоставив ему размышлять о своей участи да о том, что осталось от его ужасной репутации. Он думал о Шотландии, о детстве, проведенном в замке Ламборн, А если он не размышлял об участи, то думал о Лиззи, мечтал о ней, представлял ее в золотом платье, лучшем из всех, какие он видел, и глаза у нее блестели от счастья. Она, без сомнения, была самой красивой женщиной в Лондоне. Даже в Британии.
Он представлял Гордона, предлагающего Лиззи утешение после ареста хозяина дома, и как она соглашается на предложенную им безопасность. Любовь… что значит любовь, когда в дверь стучится жизнь? Лиззи нужен человек вроде Гордона, и она слишком умна, чтобы не понимать этого.
Джек представлял, как она возвращается в Шотландию с бумагами, подтверждающими ее право на Торнтри, исключающими любое вмешательство Карсона Била. Представлял ее детей от Гордона, много круглолицых счастливых детей.
А он… будет гнить в этой вонючей камере. Иногда к нему пускали гостей. Надзиратели делали это с большой неохотой, лишь в тех случаях, когда их к этому вынуждали. Но Кристи, Линдсей, а теперь и О'Коннор, недавно вернувшийся из Ирландии, получили на это разрешение. Друзья сообщили, что скандал уже перешел все границы и скоро последует указ сверху.
Однажды Джек встретил другого заключенного. Сэр Ричард Ньюлингейл, которого за деньги перевели сюда из Ньюгейта, рассказал ему, что власти жаждут крови, несколько человек уже приговорены к повешению в следующую среду.
После этого Джек начал представлять собственную казнь, петлю на шее, момент, когда палач надевает ему на голову черный мешок и пол уходит у него из-под ног.
В среду королевские стражники вытолкнули его за дверь со словами:
— Пора идти, мистер.
Они велели забрать вещи, не ответили на вопрос, куда его ведут, и Джек заподозрил худшее. Видимо, его отвезут в суд, признают виновным в государственной измене и повесят, может, сегодня. Он не видел Фиону, но это и к лучшему. Он не хотел остаться в памяти сестры повешенным. Хорошо, что он успел написать прощальные письма, только не закончил письмо к Лиззи.
Джека посадили на королевскую баржу, которая двинулась вверх по течению к лестнице Уайтхолла. Наверное, его дело будет слушаться в парламенте. Он понятия не имел, как судят за государственную измену, но полагал, что до него той же дорогой прошел его друг, изменник Уилкс. Интересно, знал ли он, что ему предстоит умереть, представлял ли себе это так живо, как он?
У лестницы Уайтхолла он, к своему удивлению, заметил Кристи, Линдсея и О'Коннора. Возможно, они как джентльмены и лорды обязаны проводить его в суд.
— Значит, все кончено? — спросил Джек, тяжело поднимаясь по ступеням в окружении стражников.
— Можно сказать и так, — печально ответил Кристи.
— Хорошо, — вздохнул Джек, пока один из стражников передавал его вещи О'Коннору. — Зато никто не посмеет сказать, что у меня была плохая жизнь. Я наслаждался почти всем в ней. Конечно, до смерти отца я порой считал ее довольно мрачной. От последних двух недель у меня тоже не осталось хороших воспоминаний. — Джек бросил испепеляющий взгляд на стражников. — Но в целом мне жаловаться не на что.
Трое друзей молча переглянулись. Стража проводила всех четверых к королевскому экипажу. Похоже, Георгу не терпелось увидеть Джека на виселице.
Первым сел Линдсей, за ним Кристи с О'Коннором.
— Милорд, — сказал один из стражников, придерживая дверцу.
Сев в карету, Джек посмотрел на ближайших друзей. Они выглядели очень спокойными, если учесть печальные обстоятельства.
— Я много думал о своем поместье. — Джек кивнул на сумку. — Там бумаги. За неимением у меня наследников мужского пола оно, естественно, переходит к Фионе и… Бьюкенену, — поморщился он.
Линдсей приподнял бровь, и Джек нахмурился:
— Даю вам на прощание один совет, парни: не доверяйте Бьюкенену. Теперь о том, что я держу в трехпроцентных акциях. Мне бы хотелось разделить их среди благотворительных учреждений, только я не знаю, среди каких. Линдсей, графиня узнает, не так ли?
— О… да. Она узнает, — сказал тот, взглянув на Кристи.
— Там еще официальные бумаги и прочее.
Джек терпеливо объяснил всем, что с ними делать.
Несколько минут они ехали в молчании. Джек размышлял, как хорошо в последний раз взглянуть на Лондон. Странно, что сейчас ему хотелось увидеть Шотландию. Бросить прощальный взгляд на ее горы и сосны, узкие долины и зеленые пастбища, которые напоминали ему, откуда он родом. Хотелось в последний раз взглянуть на Торнтри, небольшой дом, ставший для него символом Шотландии. Там он понял, что был настоящим шотландцем. Жаль, что это случилось так поздно.
