— Степной ветер нашептал мне о том, что ты зовёшь, видящий. Я прискакал.
Ишми не ответил, продолжая, остановившимся взглядом, всматриваться, в пляшущие в замысловатом танце языки пламени. Только сложившиеся в приветственном жесте пальцы левой руки, дали понять коренному, что его появление было замечено.
Улугба снял с головы железный шлем подбитый лисьим мехом, отстегнул с пояса меч и кинжал, положив рядом с собой и, придвинувшись к огню, приготовился ждать.
Не стоит отвлекать шамана, когда тот беседует с духами. Степные духи хитры и своевольны и стоит видящему отвлечься, утратив над ними контроль, могут вырваться в этот мир, принеся с собой смерть и разрушения.
— Ты не спешил, Улугба, — очнувшийся шаман, прервал размышления коренного. — Солнце уже дважды зашло за горизонт, с тех пор как я нашептал ветру свой зов.
— Теоран не близко, видящий, — Ишми, как и любого другого шамана, Улугба немного побаивался, но этот страх заставлял его держаться ещё более независимо. Над людьми Степи хозяев нет! — Я прискакал сразу, как смог и увёл весь свой гильт из-под стен города. Зачем ты позвал меня? Пока я сижу у костра, другие сражаются.
— С хранителем сфер справятся и без тебя, — усмехнулся одними губами шаман. — Или не справятся. Отсутствие одного гильта всё равно ничего не изменит. Тебе же предстоит более важное дело.
Улугба уставился на костёр, не торопя многозначительно умолкшего видящего. Не дело воину, словно болтливой женщине, с вопросами лезть. Ишми сам всё скажет, когда сочтёт, что пришло для этого время. Вот только для шамана было бы лучше, чтобы это дело было действительно важным. Улугба — воин Степи, и он не потерпит, чтобы ему посылали зов из-за пустой прихоти.
— Вельд объявился.
— Ты же сказал, что он погиб, видящий? — не смог скрыть своего удивления коренной.
Будучи вождём, а не простым воином, он был посвящён в некоторые тайны шаманов и знал, что сфера, хранимая ими уже в течении трёхсот лет, была незримыми узами связана со всеми перевёртышами. Стоило только потенциальному перевёртышу объявиться, как внутри шара будто искорка загоралась, давая прикоснувшемуся к сфере шаману возможность определить, возле какого именно из проклятых городов объявился новый кандидат в адепты. И эта искра преображалась в пламя, стоило лишь задуманному обряду свершиться. Связь со сферой новоиспечённого перевёртыша становилась прочней и теперь, в какой бы части Гванделона не находился адепт Многоликого, что бы он не делал, могущественный артефакт словно компас всегда указывал направление, в котором нужно его искать. И обрывал эту связь, стоило очередному носителю ауры Великого погибнуть.
— Его искра погасла, — подтвердил свои прошлые слова Ишми. — Но теперь она загорелась вновь.
— Думаешь, он смог повторить заклинание Янхеля?
— Нет, — видящий, искривив в болезненной гримасе губы, начал растирать затёкшие от долгого бездействия ноги. — Искра Янхеля никогда не затухала полностью. Она тлела все эти годы, вновь разгоревшись лишь после того, как Гонда помог ему добраться до сферы слияния. Искра Вельда потухла полностью, но теперь разгорелась с новой силой, словно он и не умирал совсем! — Ишми раздражённо швырнул в костёр ещё ветку. — Да и не с чем было Вельду свою частицу ауры связать! После того как Гонда свою развоплотил, впитав в себя её энергию, только одна сфера и осталась. Та, что у нас хранится. — Шаман тоскливо посмотрел Улугбе в глаза и с горечью признался: — Я уже было, после того как Вельд вслед за Янхелем сгинул, подумал, что всё, не бывать более Многоликому в нашем мире. Ведь последний перевёртыш, что где-то почти полвека по Гванделону ходит, так и не объявился до сих пор. По всему видать, что во время обряда, он не дал воле Великого над собой вверх взять, а значит и жертвовать своей сущностью ради возвращения древнего бога, он не будет.
— А Хранитель сферы?
— Гонда нам не страшен, — пренебрежительно отмахнулся видящий. — Он хоть и получил связь со сферой, благодаря глупости Янхеля, перевёртышем от этого не стал и даже развоплощение сферы ему в этом не помогло. Силу он, конечно, после этого немалую набрал, но вернуть Многоликого всё равно не сможет. Мы и войной-то на него пошли только для того, чтобы исключить возможность его союза с Вельдом. Они, как я слышал, старые знакомцы.
— Но теперь Вельд вновь объявился, — подытожил коренной.
— И поставил под угрозу то, во имя чего наши предки боролись многие века! Это единственный по-настоящему страшный враг! — со страстью зашипел Ишми, склонившись над затухающим огнём. — Хранитель сферы? Это всего лишь глупый мальчишка, впитавший в себя много заёмной силы. Пусть его страшатся сакский король или новый Предстоящий. Даже если он и создаст новую империю, к нам в степи не полезет. Пройдёт сотня лет и кто вспомнит о нём? Повелитель стихий? Айхи не жаждет власти. Это понятие чуждо самой сущности этих созданий. И ещё более ему чужда наша Степь. Пусть забавляется своим могуществом где-то там, в густых лесах на другом краю Гванделона. Нам нечего с ним делить! Но вот если вернётся Многоликий!….
— Что я должен сделать, видящий?
— Убить Вельда, — невесело усмехнулся шаман. — Найти и убить. Я помогу тебе.
