родители?
Оборотень снова засмеялся, запрокидывая голову.
‒ Радость моя, родители есть у всех.
Почувствовав, как теплеют щеки, она поняла, какую глупость сморозила, и попыталась исправиться:
‒ Я имела в виду, где они, что с ними?
‒ Они в Восточной деревне в горах. С ними все хорошо, ‒ тепло улыбнулся оборотень.
‒ Восточной? То есть у вас не одно поселение? А мы в какой тогда?
‒ В Западной, самой ближайшей к болоту. Есть еще Южная деревня, которая у моря.
‒ А Северная деревня?
‒ А Северной деревни нет, ‒ он растянул щеки еще шире. ‒ Только три. На севере нет ничего полезного. Наши предки, как видишь, не особо заморачивались по поводу названий, и мы не стали.
‒ Как у вас все просто. ‒ Лана выдохнула, покачав головой. ‒ И чем деревни отличаются?
‒ Восточная занимается добычей камней и металла. Наша в основном обработкой дерева и изготовлением мебели. Южная рыболовством и пошивом одежды, так как к ним подходит корабль с торговцами. Это основные направления, везде еще есть свои мастера по мелочи.
‒ Да уж.
Лана, теребя край одеяла, переваривала информацию. Более-менее уложив все в голове, вернулась к началу разговора и волнующей ее теме.
‒ Твои родители, как они отреагировали?
‒ Не знаю, мы давно не виделись. Думаю, через недельку они нагрянут, там и познакомимся.
Видар убрал пустую корзину на пол, и придвинувшись к Лане, сжал ее ладони. Угол пододеяльника был безнадежно смят, из него разве что нитки не торчали в разные стороны, настолько сильно она теребила его.
‒ Лана, тебе не о чем переживать. Отец у меня строгий, но только для вида, а так он добряк, каких еще поискать. Мама ‒ громкая хохотушка и настолько энергичная, что порой, мне кажется, у нее где-то вшиты энерго-кристаллы. Я уверен, они будут рады, и ты им понравишься.
Чуть расслабившись, Лана кивнула оборотню и понадеялась, что все так и будет. Не хотелось бы стать причиной раздора Видара с родителями. Подняв глаза, она стала рассматривать широкие брови, нос с небольшой горбинкой, уже проступившую щетину на щеках и по-мужски красивые губы.
‒ Что? ‒ чуть прищурившись, хитро спросил Видар.
Лана посмотрела ему в глаза и тихо усмехнулась:
‒ Ничего. Просто подумала, что я о тебе почти ничего не знаю.
‒ Так спрашивай.
Оборотень поудобнее устроился на боку, подперев голову рукой, а другой поглаживая ее пальцы. Пробежавшись глазами по его голым рукам и груди, Лана наткнулась на смеющийся взгляд.
‒ Тебе нравится меня смущать, да?
‒ Да. Но заметь, я ничего для этого не делаю, смущаешься ты сама. И я солгу, если скажу, что мне это не нравится.
Лана вздохнула, смирившись с горящими щеками, и, сев поудобнее, спросила:
‒ Почему ты живешь не с родителями?
‒ Я слишком большой мальчик, чтобы жить с родителями, на находишь? ‒ рассмеялся Видар.
Она чуть ли не подпрыгнула на месте, нетерпеливо задав вопрос:
‒ А сколько тебе лет?
Он улыбнулся как мальчишка.
‒ Мне пятьдесят один. А тебе?
Лана округлила глаза и рот.
‒ Ого, ты почти в два раза старше меня. Мне двадцать восемь.
‒ Уверен, что мы сможем преодолеть эту огромную пропасть между нами. ‒ Оборотень произнес это донельзя серьезно, но, когда Лана ударила его кулаком по груди, расхохотался.
‒ Не ерничай! ‒ улыбнулась она, глядя на оборотня. ‒ И я имела в виду: почему ты живешь не в одной деревне с родителями, а не прямо с ними.
‒ В Восточной, как я сказал, добывают и обрабатывают камни, а мне с детства они холодными казались. Да, красивые, но как будто бездушные. А дерево ‒ оно теплое, живое. Родители еще юнцом отпустили сюда подмастерьем. Мы все думали, что научусь и вернусь обратно в Восточную, буду там работать. Да как-то я тут прижился, друзей завел, дом построил. Учитель мой уже старый, работать ему тяжело, отдал свою мастерскую лет десять назад. В общем как-то незаметно и по чуть-чуть я пророс корнями в Западной и прожил тут большую часть жизни. Родителей раз в месяц навещаю.
Они проговорили до самого вечера.
Лана рассказала о своей учебе на лекаря. О столице, ее зданиях по шесть и даже семь этажей, новых разработках и открытиях. Как она увидела на научной выставке изобретение одного молодого техномага, который создал систему поршней для колес повозок, чтобы она более плавно ехала по неровной дороге. А парень спустя несколько лет разбогател на своей идее, которая многим пришлась по душе. Сейчас только богатые семьи могут позволить себе подобное, но Лана считала, что в скором времени такого транспорта станет больше. А еще идут активные разработки больших летающих кораблей ‒ аэростатов. И планируют длинную металлическую дорогу между столицей и Зиларским морем, по которой будут ездить пассажирские дилижансы и грузовые повозки с товарами адамантских купцов…
Видар внимательно слушал ее, задавал вопросы, иногда хмурил брови, чаще шутил, а бывало и удивлялся как ребенок. Они практически не вылезали из комнаты, подъедали то, что осталось в корзине, заново узнавали друг друга.
Лана разглядывала мужчину перед собой, который после прошедшей ночи изменился до неузнаваемости. Он стал расслабленным и довольным, ушла постоянная складка между бровей, хмурый взгляд и поджатые губы. Обаятельная улыбка не сходила с лица, он беззлобно подшучивал над ней и флиртовал.
Лана заметила, что чаще начинает вздыхать и улыбаться каким-то своим мыслям. Если до этого она не понимала Видара, и вел он себя, ну, как придурок, который к тому же ее избегает, то сейчас перед ней был спокойный и уверенный в себе мужчина, в которого сложно не влюбиться.
Тут и без диплома лекаря ясно, что означают ее тихие вздохи и учащенный пульс.
Когда за окном стали сгущаться сумерки, Видар, аккуратно перебирая ее пальцы, спросил.
‒ Лана, как ты себя чувствуешь?
Она нахмурила брови, не понимая вопроса, и пожала плечами.
‒ Хорошо. А что такое?
‒ Я имел в виду как ты себя чувствуешь после вчерашнего. Все-таки первый раз.
Вот умеет этот оборотень вгонять ее в краску. Заправив прядь за ухо, прокашлявшись и переведя взгляд на стену, она ответила:
‒ Все хорошо.
Не заметив никакой реакции на ее ответ, она перевела взгляд на мужчину, который всем своим видом показывал, что обычного “хорошо” ему недостаточно. Лана закатила глаза.
‒ Если тебе нужны подробности, то с утра было немного некомфортно, но сейчас уже в
