Я разрываюсь между этими чувствами, они накрывают меня с головой, топят, утягивают на дно, не давая вынырнуть и вздохнуть, переключить голову на что-то другое. Мама зовет меня на пляж - не загорать, а просто подышать, понаблюдать за волнами, но, придавленная к земле, точнее, к кровати, на которую я без сил упала, едва войдя в номер, я не способна сейчас даже двигаться.
- Идем, Агата, убиваться можно и на лежаке.
Прилагаю титанические усилия, чтобы просто мотнуть головой.
- Пойдем, - настаивает мама. - Или я тоже останусь. Одну тебя здесь не оставлю, даже не думай. Я же здесь, чтобы быть с тобой, верно?
Я поднимаю голову.
- Пожалуйста, мам, - прошу, вкладывая в голос и взгляд все свое умение - или неумение - убеждать. - Мне очень нужно побыть одной. Я недолго, честно. Скоро к тебе присоединюсь, и мы жахнем по двойному коктейлю. Дай мне полчаса. Пожалуйста.
Она колеблется, но потом, посмотрев на меня долгим взглядом, кивает и уходит, сунув в новую сумку электронную книгу. А значит, я могу и задержаться с выходом из номера. Когда мама читает, она забывает обо всем, и, в первую очередь, о времени. Сейчас это мне на руку.
Снова роняю ставшую невероятно тяжелой, совершенно неподъемной, голову на гладкое, приятное своей прохладностью, шелковое покрывало, и закрываю глаза. Я добилась желаемого - осталась наедине с собой и своими терзающими сознание думами, но думать не получается. Я ни на чем не могу сосредоточиться - все мысли куда-то разбегаются, стоит мне попытаться зацепиться хоть за одну из них. А мыслей у меня много.
О Марселе, о нас, о том, что мы семья, и как трудно мне будет после всего, что было и чего, к сожалению, уже больше не будет, вести себя с ним как ни в чем не бывало, действительно стать ему сестрой.
Об Артеме и о том, как плохо я поступила с ним, и как мне это - если это, вообще, возможно - исправить.
О папе и Софии, которым тоже будет непросто разгребать все, что мы наворотили.
И даже о братишке, который пока пребывает в святом неведении, но когда-нибудь мои натянутые отношения с Марсом станут проблемой и для него.
Я перебираю все эти мысли по кругу, но ни одну из них не могу развить. Просто листаю список. И перестав, наконец, пытаться собрать их в кучу, я проваливаюсь в тревожный сон.
А будит меня требовательный, настойчивый - как к себе домой - стук в дверь.
Я нехотя разлепляю сухие глаза. Их болезненно жжет от невыплаканных слез и от несмытой водостойкой туши, и я не желаю никого видеть. Обслуживание номеров сейчас совершенно некстати.
Но стук не унимается, и я вынуждена встать.
Тому, как ужасно, должно быть, сейчас выгляжу - с помятой мордахой и черными кругами под глазами от наверняка осыпавшейся туши, - я значения не придаю - какое мне дело, что обо мне подумает сотрудник румсервиса?
И не спрашивая, кто там, я рывком распахиваю дверь.
Глава 37
Марсель
- Привет, - говорю без улыбки, стараясь не раздражать Агату с первой секунды своей беспричинно радостной физиономией.
Она не отвечает и даже будто не моргает. Непривычно узкие, явно, только после сна, глаза ширятся от неподдельного удивления.
- Можно войти?
Агата продолжает хранить молчание и так же, ни разу не моргнув, отступает на шаг, открывая мне доступ в большую комнату с диваном вместо кровати и окном во всю стену.
Я прохожу до центра гостиной и поворачиваюсь к Агате, которая остается стоять на своем месте и держать дверь открытой, словно говоря, что её гостеприимство будет недолгим, и мне не стоит задерживаться.
Дверь в спальню открыта, и с моего места видно кровать, застеленную и без следов, подтверждавших, что на ней только что спали. Хотя я знаю, как неподвижно может спать Агата. И ее слегка растрепанный внешний вид, румяное лицо и темный ободок вокруг глаз по типу смоки-макияжа, который так любит Алекса, говорит мне, что я прав, и разбудил ее своим приходом.
- Не могу поверить, что ты здесь, - признаюсь честно. - Я искал тебя, и уже почти сел на рейс до Валернсии, когда узнал, что ты тоже на Майорке. Я бы, конечно, все равно тебя нашел, но лучше рано, чем поздно. Я и так потерял слишком много вре…
- Зачем ты меня искал? - обрывает она мою сумбурную речь сухим скрипучим голосом. - И зачем пришел?
- Поговори…
- О чем? - спрашивает нетерпеливо, раздраженно, снова не давая договорить.
Отпускает дверь, та закрывается доводчиками, но неплотно - электронный замок не щелкает.
Дерганым жестом скрещивает руки на груди, вскидывает подбородок, взглядом мечет молнии - не девушка, а задиристый воробушек.
Я невольно улыбаюсь ее воинственной позе.
- О нас.
- О чем?! - переспрашивает презрительно.
- Если не хочешь о нас, - продолжаю невозмутимо, не собираясь вестись на демонстрацию ее неприязни. - Я расскажу тебе о себе.
- Все, что надо, я о тебе знаю. И не скажу, что мне это так уж нравится.
- Нет, ты знаешь не всё.
Не могу просто стоять и смотреть на нее, такую милую в своем гневе, поэтому, поддавшись порыву, подхожу ближе. Првожу рукой по запутанным волосам, по щеке со следами от шва на покрывале и спускаюсь до шеи.
Агата, вздрогнув, отдергивает голову, будто я касаюсь ее не ладонью, а утюгом, и шарахается от меня. Отбегает подальше в комнату, за мою спину.
Замерев у окна, просит серьезно:
- Давай обойдемся без прикосновений, Марсель. Мы не полне адекватно реагируем друг на друга. Нас опять может занести не туда, а это ни к чему. Ты хотел говорить? Я тебя слушаю, хотя не понимаю, что еще можно сказать в нашей ситуации.
Она замолкает, ожидая моих слов, но вдруг снова начинает говорить.
- Мне казалось, ты уже высказался. И не раз. Предельно ясно и доходчиво, - она говорит все быстрее, и я понимаю, что ее, что называется, “несёт”, выплескивается накопившаяся обида. - Да, я тупенькая и, несмотря на доходчивость твоих слов, дошло до меня не сразу, но все-таки дошло. Ты бы должен радоваться. Если ты недоволен… инцидентом с Артемом, то я могу лишь извиниться. За него, не за себя. Я не подстрекала его к модробою, поэтому невиновна.
- Я знаю, - влезаю я в её нескончаемый поток красноречия. - Я и не думал, что это ты его натравила на меня. Артём достаточно взрослый, чтобы решать такие дела самостоятельно.
- Если же ты боишься, - продолжает она, никак не реагируя на мою реплику, - что теперь, когда Артем меня бросил, я стану докучать тебе еще больше, могу тебя заерить - ты в совершенной безопасности. Я не стану тебя предследовать, мешать вам с Алекской и навязывать свои чувства…
Она осекается, будто сказала лишнего. И я хватаюсь за эту ее оговорку.
