Книга От Я до Я - Алина Ланская

Падаю на свою кровать, от которой давно уже отвык. Дом, милый дом? Давненько я здесь не был, но надо отдать должное нашей домработнице: максимум, что она здесь делала, — это стирала пыль и пылесосила. Все на своих местах.

Этот трехэтажный коттедж недалеко от Кракова отец купил всего несколько лет назад и решил сделать фамильным гнездом вместо давно утерянного. И все здесь хорошо: от круглосуточной охраны до бара с кинотеатром на нижнем этаже, только главного не хватает — улыбки Занозы!

— Ужинать будешь? — Андрияш появляется в дверях. Судя по банному халату и мокрым волосам, уже успел побывать в душе.

— Не хочу. Во сколько утром едем к маме?

Я этот вопрос еще отцу задал, когда только порог переступил, но он сказал «потом поговорим». Постарел лет на десять, вид такой, что самому в больницу ложиться надо. Проф явно тоже так думает.

— После завтрака. Папу не дергай лишний раз сегодня, он прийти в себя до сих пор не может. Совсем потерян.

— Мог бы и не говорить. Не дурак — сам понимаю.

— Ну раз не дурак, тогда понимаешь, что твое место здесь, по крайней мере на несколько месяцев точно. Согласен?

Я молча пялюсь в потолок. Если Проф хочет мне еще раз по мозгам проехать, то не сегодня. И никаких обещаний он из меня не вытащит.

— Согласен?

— Я знаю, где мое место, и тоже устал, так что разбуди меня утром.

Проф еще постоял с минуту, облокотившись на дверной косяк, но настаивать не стал и пошел к себе. Его комната через стенку, и довольно скоро до меня донесся голос брата. По телефону с кем-то разговаривает. Кошусь на свой смартфон — надо бы его проверить на вирусы. Я же не только от Занозы не получал настоящих сообщений, но и с номером Андрияша какая-то фигня…

Зато есть соцсети, ищу Юлькин профиль, листаю фотки. Душа радуется, будто и не уехал никуда, и завтра встретимся с ней, как обычно, в универе. Писать ничего не буду, не факт, что личку тоже не хакнули. В самолете раздумывал, кто это сделал. Первый под подозрением футболист недоделанный, у него самого мозгов, конечно, не хватит, но вот заказать у профи вполне может. Хочет чистенькой жертвой выйти? Не получится. И неважно, что я уехал. Я вернусь, и довольно скоро.

Могла ли ревнивая стерва взломать? Могла, конечно. Надо же было так лохануться с Полиной. Кто-то еще? Легко! Я умею «наживать друзей». Все пацаны нашей группы и те ушлепки, которым по морде дал еще в сентябре. И это неполный список. Мысли путаются, перед глазами встает грустное лицо матушки, и я в снова даю себе по морде: Андрияш прав, она сейчас на первом месте.

Утро приносит новости: Занозу и правда хакнули. Узнаю я это за завтраком — Андрияш мимоходом сообщает.

— Люди Олега уже посмотрели телефончик Юли. Его взломали качественно, следов не оставили. Кто это — узнать нереально, но есть и хорошие новости. Держи. Это номер Юли, новый номер. Пока ты спал, я с Кощеем переписывался. Василиса очень переживает за сестру, а значит, и он.

— Мне тоже надо все поменять… пока обойдусь своим испанским номером. Пап? — обращаюсь к отцу, который сосредоточенно завтракает и не обращает на нас никакого внимания.

— Что? — не сразу реагирует он, на мой вопрос так и не отвечает, зато довольно быстро уходит в свой кабинет, едва позавтракав.

Ведет себя так, словно уже похоронил ее. Еле сдерживаю растущее внутри раздражение.

— А местный? — Проф не отстает.

— Валяется где-то. — Пожимаю плечами. — Я найду. Потом.

Кручу в руке листок с новым номером Занозы. Как она сейчас? Что делает? Судя по времени, уже на парах. Сдерживаю желание позвонить ей сейчас и вырвать с занятий. Раньше бы именно так и поступил, наплевав на все. Мои желания, мои правила.

— Собирайся, — доносится голос Профа. — Выезжаем через десять минут.

Мама в одной из лучших клиник — лично в этом убеждаюсь на следующий день. Смотрю на нее, такую хрупкую, уставшую, ослабленную. Ком в горле дико болит, не дает нормально слово сказать. Посматриваю на Андрияша — если хотел, чтобы я почувствовал себя последним мерзавцем, доведшим мать до инфаркта, то ты добился своего, бро.

— Янош, посиди со мной, пожалуйста.

Голос тихий, еде слышный, не уверен, что ей вообще можно говорить. Но мама всегда все делает как хочет, никого не слушает. В этом я пошел в нее.

— Конечно, мам.

Присаживаюсь рядом, беру ее руку в свою, а она тянет другую ладонь к моей голове. Легкие, почти невесомые поглаживания. Прикрываю глаза, снова чувствую себя ребенком, мне лет пять, не больше, мы повздорили с Андрияшем, и я нахожу утешение в маминых объятиях. Все как в детстве, ничего не меняется.

— Синку рідний, як добре, що ти приїхав, боялася, що не дочекаюся*, — тихо шепчет и прикрывает глаза.

— Мамо, що ти таке говориш, все нормально буде…** — Голос обрывается, обнимаю ее крепче и чувствую на щеке слезы — свои и мамины.

— Не їдь, будь ласка. Зі мною залишись***.

Домой едем в гнетущей тишине — даже рад, что пока не звонил Занозе, не то состояние, у нее своих проблем хватает. Я на нее и так слишком всего навалил. За всю дорогу никто и слова не сказал. А ведь за все свои двадцать лет ни разу не видел мать не то что больной, ее даже обычные простуды стороной обходили.

— О чем задумался, сынок? — неожиданно ласково спрашивает отец, когда мы вдвоем остаемся с ним в гостиной. Андрияш сбежал к себе, сказал, что занят будет. Мог бы и не врать — я со вчерашнего вечера жду этого разговора.

— Ты поговорить хочешь? Я готов.

Он не ожидал этого, но быстро сориентировался, кивнул на диван, а сам сел в кресло напротив меня.

— Я хочу извиниться. Да, Янош, я не шучу. — Он поднимает руку, не давая сказать и слова. — Это было глупо — отправлять тебя с братом. Глупое пари, что ты обойдешься без мата. В нашем роду это никому не удавалось. Там тебе не место, как и Андрияшу, впрочем. Но у него есть обязательства перед ректором, а вот у тебя их нет.

Он замолчал, ожидая моего ответа.

— Я должен буду вернуться. Дело не в учебе.

— Тебя могут посадить в тюрьму, ты это понимаешь? Тебе нужны проблемы с правоохранительной системой?

— Там девушка, пап. Особенная девушка. И она там сейчас одна.

— Не одна, у нее есть родители, сестра, друзья, много кого, — перебивает отец. — У нее все будет хорошо, а тебе пора повзрослеть и принять, наконец, ответственность за себя и свою жизнь. Я совсем недолго видел эту девушку, Юлю, да? Так вот, мне пары взглядов хватило, чтобы понять: ты до нее еще не дорос, она тебя этим и привлекла — другая и недоступная. Но она не будет терпеть твои выходки, Янош, твои загулы и твои привычки. Дружба и любовь — это не одно и то же, Янош. Там, где она поймет тебя как друг, никогда не простит как любимая женщина. Ты еще этого не понимаешь, потому что тянешься к ней, как к самой недосягаемой игрушке на новогодней елке. Помнишь, сколько елок ты повалил, когда маленьким был, чтобы сорвать звезду с макушки? Не помнишь? Шесть елок и десятки разбитых игрушек, которые висели ниже, ближе и поэтому были тебе не интересны.