– И как ощущения?
«Странные… непривычно быть такой твёрдой».
– Зато теперь ты стала очень опасной.
«Я и раньше была опасной: существами управлять могла, а теперь этого… Кажется, я этого теперь не умею – не могу у остальных ощутить токи магии в теле и подсоединиться к ним».
«Хочешь сказать… – отдёргиваю руку. Конечно, я помню, как она заломала меня и парализовала, но думала, это… временное состояние. – Ты всё это время могла управлять мой? В любой момент? Сколько угодно?»
«Да».
«Тогда почему… дала мне сбежать?»
«Мне приказали следить за тобой. О том, чтобы мешать побегу, ничего не говорили».
Смех сдержать не получается, хоть и зажимаю рот ладонью. Кошусь на хмурого, сложившего руки на груди отца. Они меня потеряли, а потом искали по всей стране только потому, что не догадались сказать своей глазастой фигне придержать меня в случае побега!
«Что?» – не понимает Семиглазка.
«Мне кажется, – сквозь смех даже думать трудно, – в Ордене тебя сильно недооценивают, моя дорогая. Но ты не беспокойся, я тебя очень ценю и постараюсь реализовать весь твой грандиозный потенциал».
«О-о», – глаза Семиглазки влажно блестят.
Сдерживая рвущийся из груди истерический смех, касаюсь изогнутой ручки. Тёплая поверхность на ощупь не похожа ни на дерево, ни на пластик, ни тем более на металл. Скорее уж что-то кожаное, только очень-очень плотное. Семиглазка пристально за мной наблюдает.
Сжав ручку, поднимаю косу. Она не тяжёлая и не лёгкая – такой очень комфортный вес, да и держать её удобно, она… словно специально для меня создана.
Впрочем, так и есть.
Поставив косу вертикально, заглядываю в выпученные глаза на лезвии.
– И как я должна с тобой синхронизироваться? – спрашиваю прямо.
«Легко, это ведь я перестроила твой источник на свой тип магии. Мы идеально друг другу подходим. Просто пойми, что мы одно целое, почувствуй наполняющую меня силу, позволь коснуться твоей. Если один раз соединимся, всегда сможем работать вместе».
Звучит легко, только что это значит на практике? Как коснуться её силы и допустить к своей?
«Расслабься, – советует Семиглазка. – Закрой глаза и отпусти разум, я проведу тебя по этому пути».
По приказу живой косы закрывая глаза и расслабляясь, чувствую себя глуповато, но я со своими скромными познаниями ведущей в синхронизации быть не могу.
«Представь, что мы одно целое», – нашёптывает Семиглазка.
Такое вообразить трудно, но расслабиться вроде получается. Я размеренно дышу.
«Ощути своё тело, каждую его клеточку…»
Глупо же я, наверное, выгляжу, ещё и зверьё опасное вокруг – эти мысли мешают сосредоточиться на теле. Прогнать их не пытаюсь, просто дышу, думая о своём дыхании, о том, как кислород проникает в лёгкие, в кровь, расходится по организму.
Постепенно, неохотно, с откатами перед мысленным взором встаёт всё моё тело, а рядом, как продолжение, стиснутая в руке коса, её устремлённые на меня глаза, расширившиеся зрачки.
«Отлично», – её громоподобный голос ввинчивается в мозг, и… меня будто накрывает потоками воды, вымывая плоть и кости, наполняя заново… не сразу приходит осознание, что источник этого потока находится не вне меня, а внутри – внизу живота. Сила разливается по всему телу, переполняет меня, выплёскивается в Семиглазку, и тогда получается ощутить её – в ней тоже бушует поток, сливается с моим, усиливаясь и усиливая мой. Что-то происходит, дрожь пробегает по нам, и центр источника смещается, два потока образуют новую точку силы в зоне нашего соприкосновения – в ладони, что сжимает ручку косы.
Ощущение силы требует выхода, наполняет яростью. Не сразу осознаю, что скалюсь. Хочется ударить. Разворачиваюсь, ловлю жёсткий взгляд отца. Он уже в моей голове, готов в любое мгновение взять под контроль, но медлит, даёт возможность самой выбрать путь. Я замахиваюсь. И он, уловив мои мысли, усмехается, но от ощущения присутствия в моём сознании не избавляет.
Взмахиваю косой, выпуская с лезвия магию. Семь чёрных лезвий проносятся над головой отца и вспарывают край амфитеатра. Пласт земли соскальзывает, Огемар беспомощно взмахивает руками и вместе с ним обрушивается на дно тренировочной площадки.
– Отлично, отлично, – отец награждает меня звонкими аплодисментами, разворачивается к отплёвывающемуся от пыли Огемару. – Шайн, согласись: моя дочь показывает изумительные результаты.
Эти слова чуть-чуть, а задевают не до конца отмершие струны в моей душе. Мне приятно, хотя сейчас хорошее отношение отца нужно не для сердца, а для вполне прагматичных целей.
Побагровевший от ярости Огемар поднимается, зло отряхивается. Голос его подрагивает:
– Этого мало. Слишком маленькая ударная сила. Для защитных чар Академии это как пинок ребёнка.
– Этот ребёнок быстро вырастет. И тогда тебе лучше стоять подальше.
– Не тебе решать, где мне стоять, – Огемар гордо вздёргивает подбородок.
Усмехнувшись, отец от него отворачивается:
– Молодец, Витория, продолжай. Тебе нужно научиться концентрировать всю силу в одном ударе, а не расщеплять его на много маленьких составляющих, как это удобно твоему оружию.
Приходится снова повторять объединение с Семиглазкой, всаживать магические лезвия в земляную стену. Сторожащие нас чудовища даже не вздрагивают.
Огемар три удара спустя уходит прочь, благоразумно решив не следить за мной с верхней кромки котлована. От неё, кроме участка возле лестницы, через пару часов остаётся лишь крошево изрезанных пластов.
Разбивать удар на семь составляющих Семиглазке и впрямь удобнее, но к обеду мы сокращаем число лезвий до четырёх более крупных, а к вечеру общими стараниями осваиваем концентрированный удар в одно лезвие, и оно глубоко прорезает землю, вывалив на дно котлована часть раздробленного грунта.
Уже смеркается, и конца прорезанного участка не видно. Отец поднимает ладонь, сосредотачивается и довольно произносит:
– Ушло на сорок метров. Впечатляет.
Ноги вдруг начинают дрожать, и я падаю на колени. Семиглазка глухо ударяется о землю, стонет: «Я устала, я смертельно устала… Положи меня другим боком, я с этой стороны выгляжу недостаточно красиво, а твой отец на меня смотрит. Ну, давай же, скорее положи меня красиво!»
Трясущимися пальцами вытираю влажные виски. Усталость накатила внезапно: ещё полчаса назад мне было вполне хорошо, даже пятнадцать минут назад я чувствовала лишь лёгкое утомление.
– Ч-что со мной? – меня колотит, сердце стучит, как сумасшедшее.
– Не стоило так перенапрягаться. – Отец снимает камзол и накидывает мне на плечи. – Всегда нужно знать меру и вовремя останавливаться.
