— Я устал, — жалуюсь я Луне.
— Еще немножечко, Джек, — просит она. — Еще немножко, и мы передохнем.
И мы идем еще немножко. И еще.
Потом что-то бросается мне под колени. Это лавочка. Над ней фонарь. Кто-то приручил Луну и надел на нее продолговатую шляпу.
— Алло? Это Лэрке Кьер. Мы были на вечеринке, и моему другу подсыпали фэнтези в напиток. Ему четырнадцать. Нет, его не рвало. В сознании, но, как вам сказать… По-моему, у него бред. Нет. Да, он может идти, но его шатает сильно. Нет. Где мы? На автобусной остановке. В Брюрупе. Что? Почему? Нет. Нет… Писс!
— Я хочу писать, — заявляю я. — Я сейчас буду писать, а ты не смотри.
— Джек! Господи, Джек! Джинсы… Фак! А… Ало? Такси? Да, это Лэрке Кьер. Пришлите машину на Главную улицу в Брюруп, там, где автобусная остановка. Как можно скорее, да.
Ракета, которая прилетает за нами, большая, черная, и наверху у нее светящийся трансклюкатор. Ведет ее не инопланетянин, а обыкновенный усатый мужик. Ему почему-то не нравится, что у меня мокрые штаны. Но Лэрке объясняет что-то про фэнтези.
— Фэнтези — это когда драконы и волшебники, — поправляю я ее. — А мы сейчас полетим в космос.
Она пристегивает меня ремнем и садится рядом. Она держит меня за руку. Все время, пока мы летим. Пока я не засыпаю у нее на плече.
Голодные игры
Я стоял перед дверью белой виллы — в чистых штанах, новых кедах, пахнущий шампунем — и не мог решиться нажать на звонок. Была суббота. Кьеры, по ходу, уже встали. За витражным стеклом мелькали иногда смутные тени, один раз послышался детский плач.
Наконец я собрался с духом и надавил на круглую кнопку. В глубине дома затренькало. Я быстро пригладил волосы и постарался придать морде доброжелательное выражение. Зашлепали тяжелые шаги, витраж потемнел, качнулся внутрь, и я оказался нос к носу с Марком. Блин, никогда еще дверь не захлопывалась передо мной так быстро!
Я подождал немного, отер вспотевшую ладонь о штаны и позвонил снова. Изнутри послышались недовольные голоса, и мне открыли во второй раз. На пороге стояла София с игрушечным жирафом под мышкой. Зверь был лиловый с оранжевыми пятнами.
— Джек! — завопила она и схватила мою ногу в объятия. — Почему ты не приходил?
— Я приходил, — оправдывался я. — Только ты была в садике.
— Дурацкий сад! — она грохнула невинного жирафа об пол. — После него мы ужинаем, а потом меня даже гулять не отпускают!
— Жизнь — боль, — согласился я.
— София, кто там? — из коридора показалась мать Лэрке с пальцами веером. Ногти поблескивали свежим темно-бордовым лаком.
— Это Джек, — радостно сообщила София.
Маман смерила меня оценивающим взглядом.
— Я одноклассник Лэрке, — заторопился я с объяснениями. — Она дома?
Глупый вопрос. Сверху как раз донеслись фортепьянные аккорды.
— София, — велела мать, — скажи сестре, к ней пришли.
Мелкая поскакала к лестнице, остановилась на нижней ступеньке и завопила во всю силу легких:
— Лэ-эрке! К тебе пришли-и!
В ухе у меня стрельнуло. Костлявое лицо маман передернулось:
— София, разве я просила тебя орать? Поднимись наверх и скажи это ей. Понимаешь? Скажи.
Но сверху уже завопило голосом Лэрке:
— Кого там еще принесло? Я занимаюсь! Ведь сказала же: мне не мешать!
Хлопнула дверь. Снова зазвучали аккорды. Маман махнула накрашенными руками:
— Ну что ты там стоишь, сквозняк устраиваешь? Заходи. Ты же слышал? Она в своей комнате, — и исчезла в глубинах дома.
— Если дверь не заперта, пригнись, — посоветовала София, поднимаясь вслед за мной по лестнице. — Сестра подушками кидается.
— Знаю, — вздохнул я.
— Будь смелым, — мелкая похлопала меня по руке. — Если что, я прикрою, — и взяла жирафа наизготовку.
Я робко постучал. Вместо ответа — гаммы. Тронул ручку двери — заперто. Попробовал позвать:
— Э-э, Лэрке? Это я, Джек.
Гаммы.
— Да кто ж так стучит-то?! — София сунула мне жирафа. — Подержи Виктора, — развернулась, прижалась к двери спиной и принялась колотить в нее пятками.
— Открывай, чудище домашнее! Джек тут!
Гаммы оборвались. Дверь распахнулась, и мелкая упала бы внутрь, если бы я не успел ухватить ее за руку.
— София! Какого черта… — Лэрке увидела меня. С плюшевым жирафом в охапку.
— Найс, — прокомментировала она, все еще хмуря брови. — Ладно, проходи, раз пришел.
Дверь за моей спиной тут же закрылась, приглушая возмущенные вопли младшей сестры:
— Эй! Виктора отдайте. Воры!
Лэрке выхватила у меня жирафа, швырнула его в коридор и снова заперлась на ключ.
— Достали уже, — она плюхнулась на крутящийся стульчик. — Месяц до конкурса, а мне репетировать не дают. То одно, то другое. Дурдом!
— Э-э, может, я тогда пойду? — я неуверенно шагнул к двери.
— Нет уж, — Лэрке ткнула пальцем, указывая мне место на кровати. — Раз пришел, сиди. Рассказывай.
— Что рассказывать? — я присел на краешек.
— Ну, — она пробежала пальцами по клавишам и взяла пару драматических аккордов, — как ты?
— Нормально, — я попытался вспомнить заранее заготовленные слова, но собственные носки тайны не выдавали, как я на них ни пялился. Придется импровизировать. — Лэрке, я… э-э, пришел, чтобы сказать спасибо, — рискнул поднять на нее глаза, но она не смеялась. И не кривилась презрительно. Просто сидела с очень серьезным лицом и смотрела на меня — ждала продолжения. — И извиниться за то, что тебе пришлось возиться со мной… ну… — меня бросило в жар. — Я плохо все помню, но отчим рассказал, в каком виде ты меня привезла. Да, и еще спасибо за то, что сказала ему, что заметила, как мне дрянь эту в стакан подлили. А то мои бы мне точно не поверили.
— Твои думают, ты торчок? — Лэрке наиграла что-то гневно-трагическое.
— Ну…
— А мои думают, что я больная на всю голову, — комнату наполнили аккорды, похожие на издевательский смех.
— Но э-э…
— Все нормально. Не стоит благодарности.
Мы посидели немного молча. Ветер кидал в окно сухие листья, по крыше глухо постукивали желуди.
— А ты, — я почесал бровь, скрывая смущение, — не могла бы рассказать, что там вчера произошло? Я помню нормально только до того места, как мы с Луизой по коктейлю выпили. Потом все — как в тумане.
— Амнезия, — Лэрке кивнула, зло скривив губы. — Побочный эффект фэнтези. На это они и рассчитывали. Ты точно уверен, что все хочешь знать?
