Лиз молча смотрела на него. Она понимала — происходит что-тоужасное, но у нее не было сил, чтобы исправить положение. Ее как будтопарализовало. Она могла только молча смотреть на него и глотать слезы.
— Ну, я пойду, — сказал Дик деревянным голосом.Спасибо за ужин. Я позвоню.
И с этими словами он вышел, тихо прикрыв за собой дверь, аЛиз осталась неподвижно сидеть за столом.
Тем временем Джеми прикончил пирог и, вытерев губысалфеткой, посмотрел на нее.
— Дик забыл попрощаться со мной, — сказалон. — Он рассердился на меня?
— Нет, милый, он рассердился на меня, — ответилаЛиз. — Твои сестры поступили с ним очень плохо, и Дик обиделся.
— Теперь ты их нашлепаешь? — заинтересовалсяДжеми, и Лиз улыбнулась помимо собственной воли.
Она никогда не наказывала детей подобным образом, нопредложение, что ни говори, было заманчивым.
— Нет, — ответила она. — Но я надеюсь, чторано ли поздно кто-нибудь сделает это за меня.
— Санта-Клаус положит уголь им в чулки! — сознанием дела заявил Джеми, и Лиз грустно улыбнулась. Одна мысль о грядущемРождестве заставляла ее содрогаться. Это была годовщина смерти Джека. Лизпонимала, что Дик ни при каком условии не сможет появиться в их доме в этотдень. Сегодняшний праздник напрочь отбил у обоих охоту к такого родаэкспериментам.
Потом Лиз с помощью Джеми убрала со стола и подняласьнаверх, чтобы серьезно поговорить с дочерьми.
Она нашла девочек в комнате Меган. Судя по их мокрым лицам,они только что плакали. Питер, который тоже был с ними, вытирал глаза все ещевсхлипывавшей Рэчел.
— Я его ненавижу! — выпалила Мег, едва увидев мать,но Лиз удалось остаться спокойной. Она знала, что стоит за столь болезненнойреакцией дочери.
— Я думаю, тебе это только кажется, — ответилаона. — Дика совершенно не за что ненавидеть. То, что когда-то он играл вфутбол за свою университетскую команду, не мешает ему быть хорошим человеком.Ты ненавидишь что-то совсем другое, Меган. Я знаю, ты не можешь примириться стем, что твой папа умер, но ведь ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать. ИДик в этом не виноват. Ты этого не понимаешь, но это еще не повод, чтобыоскорблять ни в чем не повинного человека. Если бы я знала, что мои дочери таксебя поведут, я бы ни за что не пригласила его сегодня!
Питер легко тронул ее за плечо. Он уважал и восхищалсяматерью, которая всегда была откровенна с ними и никогда не лукавила даже вблагих целях. И еще он знал, как крепко она их всех любит. Когда с нимслучилась беда, Лиз была с ним неотлучно; она купала и кормила его какмладенца, и во многом благодаря ей он сумел так быстро поправиться. Сейчас емубыло очень жаль мать, во-первых, потому, что День благодарения закончился такскверно, а во-вторых, потому, что Меган избрала Дика в качестве козлаотпущения. Питер отлично понимал, почему это случилось. По его глубокомуубеждению, Дик слишком бурно отреагировал на то, на что вообще не нужно былообращать внимания; так он и сказал матери, когда провожал ее в ее спальню.
— Я не могу обвинять его, — ответила на это Лиз.Дети — самые жестокие существа в мире, они умеют бить очень больно, а Дик кэтому не привык. Возможно, он вообще этого не знает — ведь у него никогда небыло своих детей. Но дело не только в том, что Мег оскорбила его — она оченьбольно задела его самолюбие.
Теперь Дик считает, что вы всегда будете сравнивать его свашим отцом, и всегда в пользу Джека.
— Дай ему время, — сказал Питер иулыбнулся. — Вот увидишь, он успокоится, да и девочки привыкнут кнему, — добавил он.
— Будем надеяться, — вздохнула Лиз.
В спальне она скинула туфли и легла на кровать, не зажигаясвета и не снимая своего вельветового костюма. Лиз думала о Джеке, о Дике и освоих детях. Ситуация казалась ей безвыходной, по крайней мере сейчас.
В последнее время у нее просто не было сил, чтобыпредаваться грустным размышлениям, — она была слишком занята делами ипроблемами окружавших ее людей. Но сейчас, лежа в темной спальне одна, Лизнеожиданно снова заплакала, вспоминая мужа и думая о том, как сильно она безнего скучает. Когда Джек ушел, он оставил после себя зияющую пустоту в ее душе.Лиз никак не удавалось ее заполнить. Да, она любила Дика, но не так, каккогда-то любила мужа. Пока не так, но Лиз надеялась, что со временем ситуацияизменится.
Она не сомневалась в этом, хотя Дик и Джек были, конечно,совсем разными.
На ночном столике неожиданно зазвонил ее сотовый телефон.Лиз, по-прежнему не зажигая света, протянула руку и поднесла аппарат к уху.Звонил Дик, и Лиз сразу показалось, что у него какой-то не такой голос. Нетакой, как всегда. Он звучал так, словно Дик здорово выпил.
— Я должен что-то сказать тебе, — произнес онглухо, но язык у него не заплетался, и Лиз поняла, что не алкоголь причина егоугнетенности.
— Говори, я слушаю, — просто сказала она и, закрывглаза, откинулась на подушку. Лиз все еще думала о Джеке, переживала из-затого, что произошло за столом, и боролась с подступающим отчаянием. Напротяжении вот уже одиннадцати месяцев она изо всех сил старалась успокоиться,взять себя в руки, быть трезвой и рациональной, но сейчас ей казалось, что онавновь вернулась к тому, с чего начинала.
— Прости меня, Лиз, но я не могу, — началДик. — Я до сих пор не понимаю, что со мной случилось. Я как будто потерялрассудок. Я встретил тебя и полюбил.
Твоя семья выглядела такой крепкой, цельной, а ты казаласьуязвимой и ранимой, и я попался. Я хочу выбраться из этой ловушки. Это не дляменя.
— Что-что? — переспросила Лиз, открывая глаза исадясь. — Что ты сказал?!
Но она уже все поняла. Несмотря на некоторую бессвязностьречи, Дик высказался достаточно ясно. Лиз просто не хотелось верить в то, чтоона только что услышала.
— Я хочу сказать, что совершил ошибку, — повторилон. — Но теперь все кончено. Я люблю тебя, и у тебя отличные дети, но яничего больше не могу. Твоя Меган оказала мне огромную услугу: если бы не она,мне могли бы потребоваться месяцы и даже годы, чтобы прозреть. Но сегодня уменя открылись глаза. Все это время я был словно безумен. Теперь я пришел всебя.
Мне очень жаль, Лиз, но все кончено!
Лиз слушала его, и у нее не было слов, чтобы ответить. Онапросто сидела на кровати, прижимая одной рукой трубку, а другой держась заживот. У нее было такое ощущение, словно кто-то ударил ее под дых так, что онане в силах была вымолвить ни слова. Жгучие волны дикой, нерассуждающей,животной паники, подобной той, какую она испытала, когда узнала о смерти Джека,захлестнули ее с головой. Она снова теряла Дика, и хотя они были знакомы не такдавно, чтобы Лиз успела навсегда впустить его в свое сердце, он все равно сумелкаким-то образом проникнуть туда, и теперь вырывать его приходилось с кровью.Все кончено?! Спасибо тебе, Меган!
