смотрел на зубчатый график и видел, как плавно, по милликьюгену, растут его пики. Пока пульсация была слабой — в разы слабее той, которую «разрядил» разбившийся дозиметр — но чем дольше Гедимин смотрел на экран, тем тревожнее ему становилось.
На проходную он «ломиться» не стал — обошёл вдоль стены, пристально глядя на дрожащую кривую на пол-экрана и плавно поворачивающую стрелку указателя. Вся станция «фонила». Источников «сигмы» Гедимин (без особой уверенности) насчитал три десятка; все они хаотично метались от конструкции к конструкции, будто искали что-то, но не находили.
«Заниматься своей работой…» — Гедимин, досадливо щурясь, огляделся по сторонам. Он обогнул энергостанцию и снова вышел к главным воротам. Пульсация за это время никуда не исчезла, и непохоже было, чтобы кто-то собирался ею заняться. «Да надо бы. Нам обоим. Только ты начнёшь первым.»
Он вырвал из ежедневника очередной лист, быстро чёркнул несколько строчек и поднёс к стене лучевой резак. Металлизированный рилкар оплавился не сразу; сармат встревожился на секунду, что перегрел, и бумага просто сгорит, но она, слегка потемнев, впечаталась в плиту намертво. Гедимин подновил поплывшие строчки и, не оборачиваясь, пошёл к баракам. Экран его дозиметра светился ещё долго — невидимые лучи постепенно рассеивались на защитных полях и экранирующих элементах, но дотягивались почти до стены гетто. Излучение продолжало пульсировать.
02 декабря 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Робот-уборщик содрал с мостовой пласт рыхлого снега и развернулся на месте в поисках нечищеных участков. Быстро, вприпрыжку, он двинулся к заснеженной обочине, но она — вся пятиметровая полоса грязноватого снега — исчезла под защитным полем. Робот на секунду замер, мигая светодиодами — и, переключившись на другую задачу, переполз на поребрик.
— Вот это уже на что-то похоже, — Вепуат, едва взглянув на вмятины на рыхлом снегу, уткнулся в экран смарта. Дрон, повисший над обочиной, сканировал неровности — и, видимо, различал больше, чем озадаченный Гедимин. Сармат мог видеть только прерывистую полосу взрытого снега вдоль стены магазина — чуть в стороне от заранее выставленных украшений к Рождеству, через два квартала от очередной разграбленной помойки.
— Есть! — воскликнул Вепуат, тыкнув пальцем в голограмму. — Вот эта неровность, слева, видишь?
Гедимин присмотрелся и мигнул — на самом краю неглубокой ямки в разворошенном снегу виднелся чёткий узкий отпечаток крысиной лапы.
— Значит, по воздуху они не летают, — с недоброй ухмылкой пробормотал Вепуат, отсылая снимки на базу. — Шли здесь, целой группой, прятали следы. Жаль, роботы всё убрали, — поздно мы приехали…
Он усадил уже ненужный дрон на плечо и повернулся к магазину, высматривая что-то среди хвойных ветвей и подвесных серебристых шаров.
— У этих макак должна быть хоть одна камера! Гедимин, ты её не видишь?
— Вон там, — сармат кивнул на просвет между гроздьями шаров. — А вот зона её работы.
Он тронул ступнёй неубранный снег с затёртыми следами. Вепуат разочарованно хмыкнул.
— Тогда она нам ничего нового не даст. Разве что твари перешли здесь дорогу… да не, навряд ли. Бежали по прямой, если переходили, то там, раньше…
…За столом Ренгера над картой города склонились трое — биолог и Скегги позвали в компанию кого-то из мелких сарматов. За ними угрюмо наблюдал Иджес, при виде Гедимина облегчённо вздохнувший.
— Слишком много филков здесь, — вполголоса пожаловался он. — Чего им в той комнате не сидится⁈
Ренгер на секунду оглянулся, выдал едва заметную ухмылку и вернулся к изучению карты.
— Ещё одна точка, — услышал Гедимин приглушённый голос. — И я почти уже уверен. Ещё пара недель на сбор информации…
Вепуат забрался на привычное место на краю стола, недружелюбно покосился на Иджеса и скользнул рассеянным взглядом по комнате.
— И правда, филков много. Когда они все в одном месте, это сразу заметно… Двенадцать их у нас?
— Четырнадцать, — мрачно поправил Иджес. — Двое в городе. Гнали бы их на расчистки, — в штабе уже повернуться негде…
Гедимин потянулся за коробкой с почти готовой моделью спусковых опор и несколько секунд задумчиво на неё смотрел, не открывая. Сосредоточиться на спускаемых станциях никак не получалось — что-то грызло изнутри, вызывая неприятный холодок под лопаткой.
«А отсюда видно?..» — он взглянул на дозиметр и досадливо сощурился. «Слишком много экранов. Надо подойти ближе.»
Он задвинул пластины на запястье, но, помедлив, снова убрал их с экрана прибора. «Может, пульсация утихла? От Гварзы никаких писем. А ведь моё послание он видел. Наверняка показали. Сам устранил угрозу? М-да… мог бы поверить, но не в этом случае. Придётся подойти ближе.»
— Ты куда? — удивился Вепуат, глядя на поднимающегося Гедимина. Тот потянулся было к оружейной стойке, но, передумав, махнул рукой.
— На станцию. Не нравится мне это излучение…
— Что? — резко развернулся к нему Скегги, до этого, казалось, интересовавшийся только картой Ураниума. — Утечка? Был сигнал?
Гедимин недовольно сощурился.
— Я же показывал. «Кипящая сигма». Она там снова.
Скегги озадаченно посмотрел на него.
— Превышение по «сигме»? Да, помню. Мы на них не выезжаем. Опасности не представляет. А ремонт — дело ремонтни…
«Вот именно,» — криво ухмыльнулся Гедимин, закрывая за собой дверь. Читать лекции по тонким моментам ядерной физики ему не хотелось — день для них был явно неподходящий. «Надо выйти из-под экранов. Откуда станцию видно напрямую?..»
Искать долго не пришлось — не успел он обойти пару промышленных строений, как экран на запястье ярко вспыхнул. Гедимин взглянул на него — и выдохнул:
— Hasu!
График летал вверх и вниз по нескольку раз за секунду, и с ним металась стрелка указателя. Сигма-излучение, бьющее во все стороны от хаотичных источников энергостанции, уже измерялось не в микрокьюгенах, — размах дошёл почти до кьюгена, и пики продолжали расти, постепенно сужаясь.
«Sa hasu», — Гедимин стиснул зубы и, уже не глядя на приборы, предельно ускорил шаг. «Кипящее облако! Не разрядилось вовремя и… вот сейчас оно себе найдёт заземлитель, мать
