Сам Богораз двадцать лет жил в Нью-Йорке, и не на средства от «эксов», то есть от ограбления банков, а читая лекции (на английском языке, разумеется).
Ромм стал практикующим врачом в Нью-Йорке.
Левенталь сделал карьеру ученого и врача, получил в Лозанне кафедру гистологии и от социализма отошел. Лурье окончил медицинский факультет в Италии. Любовь Аксельрод получила степень доктора философии в Бернском университете.
Из народовольцев-эмигрантов самую фантастическую карьеру сделал Григорий Гуревич, вернувшийся в Киев… послом Дании.
Может быть, именно борьба за интересы своего народа (причем понимаемые очень по-разному) и снимала проблему отцов и детей, делала состав революционных партий такими, какими он был?
ЕВРЕЙСКИЙ ДАВИД И РУССКИЙ ГОЛИАФ
Многие евреи очень гневаются на А. И. Солженицына за его книгу «Двести лет вместе». Почему гневаются — попытаюсь объяснить позже. Пока приведу слова одного из разгневанных, господина Д. Маркиша: «За пятьюстами страниц «Двести лет вместе» вырисовывается жуткая картина противоборства двух богатырей, двух Голиафов. Преимущества — стыдно сказать — на стороне еврейского Голиафа… В этом уверенном размещении на одной исторической доске великого русского народа и еврейского национального меньшинства — первая и главная ошибка Солженицына: слишком уж неравнозначны величины».[105]
Давид Маркиш так разгневан, ему так важно отвести от соплеменников обвинение, что он даже употребил вообще-то ненавистное для многих евреев слово «национальное меньшинство».
Меньшинство-то меньшинство, но давайте немного посчитаем.
В России XVIII и начала XIX века было почти как в Египте времен фараонов — кучка ученых людей, почти полностью сконцентрированная в Москве и в Петербурге. А под ними и вокруг них — колоссальная и почти необразованная страна.
В 1880 году из примерно 65 миллионов русских людей всего 1 миллион — дворяне, примерно 800 тысяч — священники и 1300 тысяч — разночинцы и интеллигенция. Эти 3–3,5 миллиона людей и есть весь образованный слой всего русского народа — русские европейцы. Даже в этом слое, особенно в быстро растущей интеллигенции, множество людей образованны, даже элементарно грамотны в первом-втором поколении.
60 миллионов из 65 миллионов человек русской России неграмотно.
Евреев в 1880 году проживает в империи порядка 4 миллионов человек.
К 1914 году число интеллигентов выросло вдвое, теперь русских европейцев уже примерно 5 миллионов человек. А евреев в 1914 году — больше пяти. И все эти 4 или 5 миллионов человек, составлявших еврейскую Россию, грамотны поголовно. Даже одесские биндюжники в порту между тасканием мешков могут беседовать на интеллектуальные темы и знают два-три языка (родной идиш, русский — это уж точно, да еще очень часто иврит, польский или французский).
Далее. Далеко не все из этих 3–5 миллионов образованных русских активны и считают, что «знание — сила». В среде и провинциального дворянства, и провинциальных духовных лиц встречаются жутчайшие типы, чеховские «печенеги». Далеко не все, кого обстоятельства возвысили в этой жизни, так уж ценят науку и знание. Многие священники всерьез говорят о «стяжании духовных богатств» через умерщвление плоти, изуверские «подвиги» в духе толстовского отца Сергия. Уж конечно, не им противостоять интеллектуальной агрессии иной России, не русской.
Евреи очень стремятся к образованию, боготворят науку, ценят ум и всячески поддерживают умников. Этим отличаются все 4 или 5 миллионов евреев, живущих в Российской империи.
Д. Маркиш очень сердится на мнение, что евреи приняли какое-то неадекватно большое участие в революции и Гражданской войне 1917–1922 годов. Ну конечно же, не мог огромный русский народ поддаться пропаганде евреев! Вовсе она, ясное дело, не была еврейской. Это все русские придумали, чтобы снять с себя ответственность и лишний раз пнуть бедных еврейчиков.
Но в революционном движении из русских даже к 1914 году по самому оптимистическому расчету тысяч двадцать-тридцать человек. Из евреев — несравненно больше.
Так, стоит хоть немного посчитать, и тут же исчезает доверие к глумливым рассуждениям господина Д. Маркиша. В начале XX века сошлись в борьбе даже не «два Голиафа», тут все несравненно серьезнее: совсем не очевидно, что Россия вообще способна играть роль Голиафа. В этой роли оказывается уже еврейская Россия, а русская Россия скукоживается до совершенно карликового размера.
Или так: еврейский Давид настолько совершеннее, умнее, ловчее русского Голиафа, что громадный Голиаф оказывается практически беспомощен.
В начале XX века, всего сто лет назад, Союз русского народа выдвинул лозунг: «Бей жидов, спасай Россию». Ведь адовы дети, жиды, своей дьявольской хитростью прибрали к рукам все богатства России. Ничего хорошего, своего рода истерика — но истоки этих настроений можно понять.
В середине того же XX века, всего шестьдесят лет назад, немецкие нацисты хотели убить как можно больше евреев, потому что от евреев проистекают все беды всей цивилизации. Точно такая же истерика, неспособность противостоять евреям другими методами, кроме пулеметных очередей.
РУССКО-ЕВРЕЙСКИЙ ПЕРИОД
Советский период нашей истории — это своего рода русско-еврейский период. Время, когда еврейская Россия играла роль сначала определяющую — года до 1937-го. Очень большую — по крайней мере, до конца советской власти, до 1991 года.
В советском периоде нашей истории очень легко заметить типичные черты еврейской культуры, и совершенно не обязательно — отрицательные.
Это и легкость манипуляций всем материальным миром. Порой легкомыслие в обращении с ландшафтами, с природой… Но был ведь не только проект поворота сибирских рек в Среднюю Азию и прочий сюрреализм. Было освоение Сибири и Севера, возведение до сих пор не существующих городов и колоссальное жилищное строительство, перемещение населения в почти безлюдные до того области и создание целых промышленных районов, по значению не меньших, чем немецкий Рур.
Это и культ прогресса, убеждение в ценности материально-технической революции. Был культ учения, бесплатное образование и поголовная вакцинация населения. Была медицина, обгонявшая западную если не технически, то по уровню квалификации.
Был выход в космос и создание не существовавших ранее отраслей промышленности, самых высоких технологий. Надо ли оценивать это только негативно?
Это и культ книги, книжного учения и знания, высочайший престиж науки. В 1945–1991 годах существовало как бы две науки в мире: советская и вся остальная. Что, тоже плохо?!
Это и пренебрежение к деревне, к исторической традиции, помимо традиции культурной и научной.
Впрочем, тут было много чего, и потребуется не одна книга для анализа. Главное — на протяжении десятилетий шло слияние православной и иудаистской традиций. И оно давало свои плоды — как скверные, так и самые хорошие.
