Книга Звездная королева - Рошани Чокши

Свет сочился сквозь мою кожу, как вода. Свет сжимал пальцами прорехи в моей сути, залатывал трещины и овраги воспоминаниями, пока я не наполнилась цветами, звуками, жизнью. Отступив от гобелена, я ощутила… тяжесть. Как будто все это время существовала бесплотным духом в поисках самой себя.

Но пришла пора покинуть этот лимб. Принять свет, который не был ни изгнан, ни запятнан, лишь похоронен внутри меня, и ждал мгновения, когда он снова понадобится. Гобелен задрожал. Почудилось даже, что по коридорам эхом разнесся вздох облегчения. Передо мной судорожно извивались нити, складываясь в совершенно другой образ… Амар. Глаза его все еще были открыты и слепы, но я знала, что он не потерян. Гобелен пытался что-то мне сказать. Я вспоминала последние мгновения с любимым, его последний жест… Он назвал меня «джаани», а затем дважды коснулся губ и опустил руку к сердцу.

И тогда до меня дошло. Я поняла, почему Нритти не могла его уничтожить.

Я ведь его джаани. Его жизнь. Убей меня – и Амар станет бесполезной тенью самого себя.

– Я спасу тебя, – прошептала я его образу.

Гобелен истаял, уступив место зеркальному порталу, отразившему Иномирье. Я видела распростертое тело Амара, ожидающее меня, и уже почти шагнула на ту сторону, но замерла, заслышав скрежет стального лезвия по мрамору.

– Я тебя нашла, – с издевкой пропела Нритти.

Я не сразу обернулась. Голос ее рябью промчался сквозь разум. Несмотря ни на что, я скорбела по ней. Скорбела по нам. По двум девушкам, что сидели на берегу реки, вылавливая черепах и жемчуг. Я собрала всю эту скорбь в горсть… и отпустила.

– Я не пряталась, – ответила я и наконец повернулась.

Нритти побледнела:

– Ты… ты изменилась.

Я глянула вниз. Да, изменилась. Но не внешне. На мне не появилось шикарного наряда, как на Нритти, браслетов на запястьях или сверкающих диадем в волосах. Но по коже моей скользили чернильные облака, плавно растворяясь в розовом золоте и сливовом бархате. Теплые звезды осыпали мои ладони пыльцой, а у лодыжек танцевали грозовые тучи. Меня окутывал свет.

– Как и ты, – мягко заметила я. – Думаешь, этого хотел Ванадж? Он любил тебя.

Нритти вздрогнула и отшатнулась:

– Любил. А ты его не спасла. Ты была слишком слаба, чтобы помочь мне хоть в чем-то.

– Нет, дорогая. Слабой была как раз ты.

Я посмотрела мимо нее на разоренный Ночной базар по ту сторону портала. Сейчас бы в небе танцевать на пару солнцу и луне, но наверху клубилась только липкая тьма. И я устала от тьмы. Я закрыла глаза и представила манговую рощу за окном моих покоев в гареме. Представила сладость поцелуя Амара, свирепый взгляд Гаури, леденящий кровь хохот Камалы. Все эти мгновения стали частью меня, и они обладали силой, какая хаосу и не снилась – то была сама жизнь, мощная и пульсирующая.

Я встряхнула ладонями, позволяя магии пролиться с кончиков пальцев на землю, и золотые лужи растянулись между мной и Нритти, ослепляя светом и силой. Она закричала, прикрываясь руками. И в тот же миг аркан Дхармараджи, вырвавшись из ее хватки, взмыл в воздух. Я потянулась…

…и поймала его.

Я усмехнулась. И на сей раз не оглядывалась, чтобы посмотреть на утраченное. Я уперлась ладонями в гладь зеркального портала и, чувствуя, как под ребрами снова встрепенулась надежда, толкнула…

* * *

Я вывалилась из портала. Звуки оглушали. За пределами комнаты, где лежал Амар, толпа голосила о войне и крови. Насланный Нритти голод не рассеялся. Наверное, даже усилился. Еще немного, и монстры прорвутся сквозь барьеры Иномирья и вопьются зубами в человеческие королевства.

Я не могла этого допустить. Как и остановить их в одиночку.

Я подтянула Амара ближе. Впервые душа моя не изнывала от отсутствия… чего-то. Я была цельной. Зажили все раны на моем раздробленном сердце. Сверкающие нити гобелена прошлись по трещинам в моих воспоминаниях и снах и залили их цветом. Я смотрела на Амара, и меня переполняла любовь. Я любила его с силой тысячи жизней, и, вновь вернувшись ко мне, чувство это стало лишь крепче.

Я вложила в его ладонь аркан. Щеки Амара вновь порозовели.

– Ты тоже моя жизнь, – промолвила я и припала к его губам.

Руки мои обдало теплом, а следом – морозным холодом. Амар зашевелился на моих коленях, резко сжал ладонь и, тряхнув головой, моргнул. Медленно, словно приближаясь к чему-то хрупкому и священному, он прошелся взглядом по нашим переплетенным пальцам, затем по моему плечу и шее и наконец посмотрел мне в глаза. Теперь мы действительно видели друг друга.

Ни звезды с их тайными наречиями, ни земля с ее звучными песнопениями не знали языка, зародившегося в пространстве между нами. То был язык сердцебиений, переплетенный с ритмом долгих страданий и раскаленной надеждой на бесконечное будущее. Амар жадно вглядывался в мое лицо, скользил пальцами над моими скулами, губами, ключицами. Но не касался. Лишь судорожны вдыхал.

– Ты настоящая? – все же сумел он выдавить. От голоса осталась одна только тень. – Или просто иллюзия? Последнее мое наказание за то, что сбился с пути?

– Я не иллюзия, – ответила я, глядя Амару в глаза.

Он смотрел так неистово, что душа моя обнажалась, отдаваясь на его суд.

– Я думал, что потеряюсь навсегда, – прохрипел Амар и притянул меня к себе, путаясь пальцами в моих волосах.

Он прижимался к моим губам так, будто мечтал об этом долгие жизни, а когда отстранился, на лице его изгибалась хрупкая улыбка, а в моем сердце эхом пульсировал поцелуй.

– Ты спасла меня.