Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Ого! – присвистнул да Сильва, выглянув из ванной.
– Не трогай! У тебя руки мокрые!
– Вредина!
– Увидимся на аукционе. А потом на складе. В одиннадцать.
У меня были особые планы. Сплошная романтика. После аукциона я хотела ему кое-что показать, отметить с ним победу еще до возвращения в Италию. Вернувшись из Сент-Джонс-Вуда, я провела Ромеро в аукционный дом и показала склад. Мы прошли по пропуску, который дал мне Руперт. Я вспомнила, какая суматоха царила здесь в дни аукционов, через склад и мастерские туда-сюда сновали носильщики с тележками, на которых были бережно уложены тщательно завернутые картины, и в кои-то веки носильщики давали указания специалистам, а не наоборот. На ходу я помахала рукой Джиму, который вез небольшую картину, и с удовольствием отметила, что это Утрилло Маккензи Пратт, которого сняли с аукциона.
– Удачи вам! – крикнул он, и я послала ему воздушный поцелуй.
Когда мы разминулись, я лизнула да Сильву в ухо и шепотом рассказала ему о своем сюрпризе, он мой план оценил.
– Тебе понадобится вот это, любимый, – протянула я ему свой пропуск. – Войдешь с главного входа, а я пойду прямо через холл на вечеринку, – добавила я, глядя, как он аккуратно засовывает пропуск за край полотенца, обернутого вокруг бедер. – И не опаздывай!
– Ну что ты, любимая! In bocca al lupo![14] – произнес он и ушел в ванную.
Бросив взгляд на его обнаженную спину, я подождала, пока он не закроет за собой дверь и не включит воду. Потом открыла шкаф и ввела код от сейфа. Комбинацией оказался день рождения Франчи – я подглядела, когда по приезде да Сильва убирал туда свой «каракал». Сегодня пистолет ему точно не понадобится, так что в сейф он заглядывать не станет. Сумка от «Баленсиага» из кожи ящерицы нежного персикового оттенка была объемной и вместительной. На главном входе были рамки и охранники, но я-то зайду со служебного.
Как понять, что на тебе идеальное платье? По тишине, когда входишь в комнату. Солнечный свет с улицы золотил воздух, прямо как в Калабрии во время затяжной жары. Я так и не сбежала с той фермы, потому что… впрочем, не важно почему. Причина оказалась столь же эфемерной, как яркие звездочки, плясавшие у меня перед глазами, когда я крепко зажмуривалась. Кое-что, однако, осталось неизменным. Я все так же хотела выйти из этой игры победителем. Идя по холлу отеля к ожидавшей меня машине, я слышала только звенящую тишину и стук каблуков по мраморному полу.
От самого поребрика до главного входа в «Британские картины» расстилалась красная ковровая дорожка. Народу была тьма, как на премьеру фильма. Им даже пришлось поставить заграждения, чтобы сдерживать напор собравшихся зевак. Я попросила водителя объехать со стороны Сент-Джеймс-сквер, глядя, как высокая телезвезда в длинном струящемся платье позирует на набережной для папарацци. Два фургона телевизионщиков стояли перед Лондонской библиотекой, я узнала известного критика, который давал интервью журналисту с микрофоном на лестнице библиотеки. Я подождала, пока папарацци не набросятся на пару звезд реалити-шоу, гордо шествовавших с каталогами в руках, а потом тихонько пошла за ними.
Руперт, в смокинге и черном галстуке-бабочке, ждал меня в холле, рассеянно приветствуя покупателей, поглядывая на часы и время от времени протирая лысину ярким шелковым носовым платком. Руперт чересчур демонстративно расцеловал меня в обе щеки и потащил наверх в зал заседаний совета директоров, точнее, в святая святых – кабинет председателя. Когда я тут работала, мне даже одним глазком заглянуть за эту дверь не довелось. Стройные серьезные дамы расположились на шелковых диванах XVIII века, держа в руках изящные бокалы с шампанским, и разговаривали с мужчинами. Те, что постарше, были в смокинге и черном галстуке-бабочке, а те, что помоложе – таких было не много, – в пиджаках и джинсах, верхняя пуговица на рубашках расстегнута. Выделялся среди этой компании только Джефф Ауэрбах, президент компании «Крипто соушел». На нем были кроссовки и поношенная рубашка поло. Мне тут же вспомнилось, как Карлотта уговаривала меня замутить с ним в Сент-Морице прошлой зимой. Я кивнула ему, и он улыбнулся. Руперт представил меня тем, кто стоял у двери, но, когда я пошла дальше по янтарного цвета паркету, со мной здоровались и незнакомые люди. Все знали, что я продавец Гогена, и хотя все были достаточно хорошо воспитаны, чтобы не говорить о деньгах, у меня было ощущение, что стартовая цена написана прямо на моем лбу. Если «Британским картинам» удастся выгодно продать Гогена, у меня появится множество новых лучших друзей.
– Выглядишь просто потрясающе! – произнес тихий голос у меня за плечом, я обернулась и посмотрела на Ермолова.
– Спасибо. Но не так потрясающе, как твой подарок.
– Вы, наверное, очень волнуетесь, мисс Тирлинк, – добавил он более светским тоном.
Руперт услужливо крутился рядом, сходя с ума из-за того, что большое пузо не дает ему подойти к нам поближе. В мире искусства Павел Ермолов был известен тем, что никогда не приходил на аукционы лично и всегда приобретал свои шедевры через анонимных посредников. И вот он здесь, собственной персоной, на вечеринке Руперта, стоит и жует тарталетку с лесными грибами и белыми трюфелями!
– Я как раз говорил мисс Тирлинк, что у нее острый глаз, – протянул ему руку Ермолов.
– О да, бесспорно! – засуетился Руперт.
Народу в зале прибывало. Скоро начнется аукцион, и нас пригласят спуститься вниз. На лице Руперта отражалась напряженная борьба между соблюдением этикета и алчностью. Вообще-то, на таких мероприятиях принято делать вид, что мы просто мило проводим время, а грядущий аукцион – лишь не лишенная шарма формальность.
– Присмотрели что-нибудь для своей коллекции, господин Ермолов? – как ни в чем не бывало спросил Руперт, как будто представители аукционного дома никогда не опускаются до чтения желтой прессы.
– Естественно.
Руперт извинился и со всех ног, насколько ему позволял огромный живот, бросился к двери, где его ожидал помощник. Наверняка поручит ему передать сообщение в телефонный банк, чтобы поставить Пандору Смит в известность о присутствии Ермолова. Поскольку Зульфугарлы собирался делать ставки из Нью-Йорка, я попросила, чтобы его представителем назначили Пандору. Это был ее первый крупный аукцион, и она пришла в неописуемый восторг. Когда Руперт со своим пузом отошел от нас, все наконец заметили Ермолова и атмосфера в зале стала еще более возбужденной. Похоже на вечеринки, которые я посещала, когда жила в Лондоне, подумала я: кажущееся бесконечным предвкушение, прежде чем кто-то протягивает тебе руку или наклоняется, чтобы поцеловать, когда все еще ждут грядущего экстаза и хотят растянуть этот момент.
– Эли-и-и-изабет! – воскликнула появившаяся из ниоткуда Анджелика и тут же попыталась сделать селфи с Ермоловым, но тот непреклонно отошел в сторону. Мы с ней немножко пощебетали, как положено, но, слава богу, скоро включилась голосовая трансляция, и голос произнес:
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
