Христос подо мною,Христос надо мною,Христос в тишине,Христос в беде,В сердцах всех тех,Кто меня любит,В устах чужих и друзей!
Мог бы епископ Колубра назвать это руной? Руной, зовущей на помощь? Она ведь взывает к Христу о помощи…
В беде… Да, Полли знает, что она в беде. Беда грозит со всех сторон. Целителю нужно больше силы, чтобы вылечить сердце Закари. Тынаку нужна сила, чтобы вызвать дождь.
«В сердцах всех тех, кто меня любит».
Сейчас Полли больше думала о дедушке с бабушкой, о епископе и докторе Луизе, чем о родителях, братьях и сестрах, которые ничего не знали о происходящем. Епископ, Карралис, Анни, Волчонок, Тав… Они за озером, они ждут. Они любят ее. Они хранят ее в своих сердцах. Что они подумают, когда появится Ог? Они поймут, что это Полли его послала. Что же они станут делать?
«В устах чужих и друзей».
Нет, Карралис и Анараль ей больше не чужие. Они друзья. Волчонок – как младший братишка. Тав… Да, Тав хранит ее в своем сердце. Клеп говорил о линиях, соединяющих его и Анараль, Тава и Полли. Любовь…
«Чужих…»
Вот Тынак по-прежнему чужой ей. С Тынаком Полли никакая линия не соединяет. А с целителем – соединяет. Разумеется, любящая сила Христа присутствовала в этих бережных ладонях, которые изучали пульс, дыхание, сердечный ритм Закари…
А между Полли и Закари есть линия? Выбираем ли мы, куда протянутся линии? Если Закари в самом деле готов был попытаться спасти собственную жизнь, устроив так, чтобы Полли принесли в жертву, что случится тогда с этой линией? Где тут Христос?
Полли была уверена, что епископ ответил бы: «Не бывает так, чтобы Христос не нашел себе места».
А где Христос в ее собственном сердце? Там, на поляне с чудовищным камнем, она не чувствовала ничего, кроме негодования и отвращения…
Полли подумала о том, что говорила доктор Луиза о переливании крови. Если бы она могла спасти кого-нибудь из своих братьев или сестер, отдав всю свою кровь, согласилась бы она на такое? Этого Полли не знала. Но тысячу лет спустя кровь была отдана добровольно. Этого достаточно. Понимать ей не обязательно.
Легкий ветерок, теплый, совсем не холодный, нырнул в шалаш и коснулся ее щек. Мелкие волны тихо набегали на берег. Дуб простирал над нею свои могучие ветви. Под землей, на которой лежала Полли, древесные корни разбегались от ствола во всех направлениях. Линии силы. Корни дерева тянутся к центру Земли, к глубинному пламени, что делает живым сердце планеты. Ветви тянулись к озеру, указывая на тот берег, туда, где ждали Полли любящие ее люди. А самые верхние ветви простирались до звезд, замыкая узор линий любви.
В кроне дуба прошумел ветерок. Листок спланировал на крышу шалаша – Полли снизу видна была его тень. Она сидела и слушала, и мало-помалу ее охватывали покой и уверенность.
Покой Полли нарушили двое сторожей, которые явились за ней. Тот, что с копьем, стукнул древком о землю. Тот, что с луком и стрелами, потянулся было поднять ее на ноги. Полли отбросила его руку, встала и надела анорак поверх овчинной туники, хотя день был теплый. Сторожа благоговейно смотрели, как она застегивает молнию. Еще одна демонстрация силы, о которой она даже не задумывалась… Полли сунула руку в карман, убедиться, что иконка на месте.
Если бы знать их имена, у них было бы меньше власти над ней…
– Я Полли. – Не богиня – просто Полли. – А ты? – Она вопросительно посмотрела на парня с луком и стрелами: – Полли. Ты?
– Зимний Иней, – нехотя ответил воин.
– А ты? – Полли перевела взгляд на человека с копьем: – Полли. Ты?
– Черный Стриж.
– Спасибо, Зимний Иней, Черный Стриж. У вас очень красивые имена.
Даже если они и не поймут ее слов, они могут уловить интонации.
Черный Стриж зашагал вперед, указывая дорогу. Полли пошла следом, жалея, что рядом не бежит Ог. В то же время она представляла себе, как Ог выбирается на берег, давая народу Ветра знать, что Полли в беде. Но чем они могут ей помочь? Они же маленькое племя: их более чем вдвое меньше, чем людей Дальнего берега…
Полли невольно замедлила шаг, и Зимний Иней подтолкнул ее луком.
Ее вели на поляну в лесу, ту самую поляну, где все деревья стояли голые, где ждал ее огромный окровавленный камень… Но ведь еще день, ясный день. Они ей ничего не сделают, пока не наступит ночь и не взойдет луна. И все равно Полли заупрямилась, и Зимний Иней снова ткнул ее в спину.
На поляне были Тынак и целитель. Тынак кивнул сторожам. Те удалились за пределы поляны и застыли в ожидании. Тынак с целителем заговорили одновременно, потом по очереди, сыпля отрывистыми словами, среди которых Полли ничего не могла разобрать.
– Помедленнее! – потребовала она. – Пожалуйста, говорите помедленнее.
Они попытались говорить медленнее, но все равно Полли улавливала только отдельные слова и обрывки фраз. Они повторяли одно и то же снова и снова, пока до нее не дошло, что они хотят знать, правда ли, что она, богиня, бессмертна. Если ее положат на алтарь и возьмут ее кровь, чтобы добавить силы целителю, умрет ли она насовсем или же потом воскреснет, как положено богине?
Полли развела руками:
– Я смертна, так же как и вы. И когда я умру, я умру точно так же, как любой другой человек.
Поняли они или нет? Оба, хмурясь, уставились на нее, так что Полли попробовала еще раз:
– Это тело – оно смертно. Если вы заберете мою кровь, мое тело умрет.
Целитель взял ее руки в свои. Руки у него слегка дрожали. А вот когда он держал руки над Закари, они порхали, как бабочки, но не дрожали ничуть. Целитель внимательно осмотрел ладони Полли, потом тыльную сторону кистей, потом опять ладони.
– Ты в самом деле веришь, – спросила она, – будто моя кровь даст тебе достаточно силы, чтобы исцелить сердце Закари? Ты же целитель. Ты правда веришь, будто тебе нужна моя кровь?
Конечно, она знала, что целитель не поймет ее, но все равно спросила. Он покачал головой. Глаза у него были грустные.
И тут вдруг Полли осенило. Она достала из кармана анорака золотой ножичек Анараль и раскрыла его. Сделала небольшой надрез у себя на предплечье и протянула руку целителю так, чтобы виднелась кровь, сочащаяся из ранки:
– Это подойдет?
