Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Революционный 1848 год принес Банату, Срему и Бачке межнациональные столкновения. Венгерская политическая элита требовала у австрийского императора демократических и национальных свобод, но на тех территориях, которые венгры сами контролировали, они настойчиво занимались формированием единой и неделимой natio hungarica, отсекая румынское у румын, еврейское у евреев, славянское у славян. И вот вполне лояльный габсбургскому престолу митрополит Иосиф Раячич по настоятельному требованию сербских, назову их по-модному, гражданских активистов и их прибывших из собственно Сербии сотоварищей созвал в городе Сремски-Карловцы (тогда Карлоча, если по-венгерски) многолюдный митинг, вошедший в историю как Майское собрание. Делегаты из числа уважаемых горожан и селян объявили с балкона административного здания о создании автономного воеводства в составе Австрийской империи и, главное, о восстановлении «исторических прав», дарованных прежде сербским переселенцам Габсбургами, но постепенно отжатых и императорским двором, и венгерской шляхтой.
Воеводой объявили полковника (потом генерал-майора) Стевана Шупликаца, серба из Военной Краины, послужившего и в австрийской, и во французской армии. Вместе с хорватским полком этот офицер участвовал в трагической «русской кампании» Бонапарта, от щедрот которого даже получил орден Почетного легиона, за проявленную в боях со славянскими врагами отвагу. 35 лет спустя, в дни Майского собрания, Шупликац был занят подавлением антигабсбургского восстания на севере Италии, но, как только отвоевал свое и дождался одобрения императора, вернулся на берег Дуная, чтобы заняться формированием «королевского австрийско-сербского корпуса». Завершить это дело он не успел, поскольку умер от лихорадки. Скончался Шупликац в Панчеве; у городской больницы с недавних пор стоит выполненный в современной пластичной манере памятник генералу, с выпуклыми орденами, с пушистым султаном над кивером, с широкой перевязью и острой саблей. Подумайте только, как пересекались в Европе XIX столетия освободительные и охранительные тенденции: Шупликац, оккупант России и душитель Рисорджименто, разделял стремление своего народа к большей самостоятельности, оставаясь верным слугой императора!
Анастас Йованович. «Стеван Шупликац фон Витез». Рисунок. 1845 год. Национальная библиотека Сербии, Белград
В конце 1849 года, когда венгерский бунт был (с решающей помощью российских войск) подавлен, Франц Иосиф учредил отдельную административную единицу, которой присвоили сложное название Воеводство Сербское и Темешварский банат. Неформально это территориальное образование называли Воеводиной. Великим воеводой (Grosswojwod der Wojwodschaft Serbien) был сам император, а вице-воеводой, то есть руководителем на месте, он назначал одного из своих похожих выправкой и храбростью на Шупликаца генералов, но вовсе не обязательно южного славянина, скорее наоборот. Сербы остались недовольны, поскольку ожидали большего — уж вовсе не того, во всяком случае, что администрацию области разместят в немецкоязычном Темешваре (теперь Тимишоара в Румынии), а не в высокодуховных Сремски-Карловцах или не в купеческо-ремесленном Нови-Саде.
В ту пору над землями южных славян веяли ветры объединения, сербы и хорваты робко мечтали об общей свободе. В разных краях и разных общественных кругах ее благородный образ представляли себе по-разному, причем собственная государственность являлась во снах только к самым отъявленным мечтателям. В 1860-м закончилось даже урезанное сербское самоуправление: Франц Иосиф уступил интересам немцев и требованиям венгров и упразднил воеводство, сохранив за собой пустой титул, а православным подданным оставив только религиозную свободу. До 1918 года то, что замышлялось как Wojwodschaft Serbien, именовалось венгерскими комитатами (областями) Бач-Бодрог и Срем. Вот как раз на краешек комитата Срем шпилькой воткнули земунскую башню Гардош. Название «Воеводина» вернулось на политическую карту — уже титовской Югославии — только в 1940-е.
И вот я отправился исследовать спиритуальный центр императорской Воеводины, Сремски-Карловцы, теоретически изящный городок к югу от Дуная, километрах в десяти от Петроварадина. В Карловцах обнаружилось подобие продуманного архитектурного ансамбля: солидные, чисто габсбургского вида, здания, стоящие бок о бок друг с другом храмы восточного и западного христианских обрядов, красивый фонтан с четырьмя извергающими холодные струи львиными мордами. В сторонке, но неподалеку обнаружились еще Институт сербского народа (очевидно, центр изучения его земного и небесного путей), а также примета новых времен, агрессивно наступающий на местные традиции китайский торговый центр.
Центральная площадь Карловцев идеологически выполнена по формуле «православие — патриотизм — образование». Тягу к знаниям олицетворяет основанная больше двух веков назад гимназия, справа от нее через улицу — длинная желтая двухэтажка с высоким цоколем, с балкона которой тем самым дивным майским вечером провозгласили Воеводину. Все остальное — внушительная резиденция патриарха, семинария Святого Арсения, церкви Божии — неразрывно связано с верой. На габсбургских землях с начала XVIII века функционировала автономная, хотя и находящаяся в каноническом общении с Сербской патриархией в Печи (Косово), митрополия. Под воздействием войн и политики она несколько раз переформатировалась, а потом превратилась в самостоятельную патриархию, упраздненную только в 1920-е годы как следствие сербского политического и церковного объединения. Его Святейшество патриарх пребывал в Сремски-Карловцах до 1936 года, пока не перебрался в Белград.
Православие сыграло ключевую роль в формировании и сохранении сербского национального сознания. На протяжении XVIII и XIX столетий из-за Дуная и Савы на юг, к томящимся под османским гнетом братьям, все увереннее проникали идеи просвещения и эмансипации, православный клир был важным проводником различных европейских практик и знаний в традиционное сербское общество. Империя Габсбургов была в ту пору куда более продвинутым государством, чем империя Османов, в том числе и с лучшими условиями для формирования южнославянского образованного класса. Политические сербские кружки и вольнодумные сербские газеты раньше, чем в Белграде и Крагуеваце, возникали в Вене и Пеште; в Пеште открылись и первая сербская типография, и литературно-научное товарищество Матица српска. В Воеводине центром передовой мысли считался Нови-Сад, а зоной нравственного средоточия слыли монастыри Фрушки-Горы, изолированного горного кряжа на юго-западе области. В Средние века этих монастырей насчитывалось три десятка, ныне их сохранилось 16. Когда-то, задолго до всяких ислама и православия, фактически сразу после сотворения мира, над нынешней Воеводиной плескалось мелкое Паннонское море (оттого она и получилась такая плоская), а Фрушка-Гора была тогда островом. Воды морские высохли, но Франкская гора изолированность отчасти сохранила, чем и сберегла в себе долю сербской духовности.
Павле Симич. «Майское собрание в Карловцах». Провозглашение Воеводины. Калоча (Сремски-Карловцы), 1848 год
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
