Религия этрусков и ее пророки
Этрусская религия, в отличие от греческой и римской, является религией откровения — черта, сближающая ее с иудаизмом и христианством. Во всех книгах, о которых мы сейчас говорили, излагалось учение нескольких вдохновенных существ, полубогов, открывших людям тайны мироздания. Самого знаменитого из пророков, Тагеса, особенно почитали в Тарквиниях. Рассказывают, что однажды какой-то земледелец во время пахоты слишком глубоко вонзил в землю свой плуг и из этой борозды появился Тагес: он обладал обликом ребенка и мудростью старца. Вскоре вся Этрурия собралась вокруг него, чтобы послушать его и записать его слова. На одном зеркале из Тускании изображено, как Тагес учит Тархона предсказывать будущее по внутренностям жертв. Множество священных книг создавались от его имени, например, бронтоскопический календарь, переведенный Нигидием Фигулом, приписывали ему. Libri Tagetici, как их называли, даже в Риме долго пользовались спросом, а начиная со И века н. э. их неустанно перечитывали и комментировали философы, находившие в них эзотерическую доктрину, способную соперничать с набирающим силу христианством. Апулей, автор «Метаморфоз», посвятил целую книгу толкованию «стихов» Тагеса.
В других местах этот пророк звался Как, по имени древнего италийского божества, которое в Лациуме представало совершенно в ином свете — как разбойник, похитивший быков у Геркулеса. Напротив, на нескольких погребальных урнах и одном зеркале в Центральной Этрурии Как изображен вдохновенным Аполлоном, который пророчествует, аккомпанируя себе на лире, а сидящий у его ног Артиль — маленький Арнс, или Аррунс, герой Клузия, — ему подпевает. Но Целий и Авл Вибенна врываются в священную рощу и пытаются его захватить. Тема похищения ведуна, у которого непосвященные хотят силой вырвать знание, доступное лишь избранным, неоднократно встречается в этрусской религии, однако она широко распространена во всем фольклоре Средиземноморья. Нам известен морской старец Протей, которого удалось захватить гомеровскому Менелаю и Аристею Вергилия, хотя тот пытался ускользнуть от них, принимая облики льва, дракона, текущей воды; но его не выпустили из рук, и он заговорил. Да и Силен из Шестой буколики согласился спеть двум молодым пастухам о сотворении мира, о любви Галла и о деяниях Аполлона вовсе не по доброй воле, а оттого, что пастухи захватили его врасплох, не проспавшегося.
Иногда послание богов передает «нимфа». Точно так же, как в Риме благочестивый царь Нума Помпилий беседовал по ночам с нимфой Эгерией, после чего учреждал религиозные культы, в Клузии Аррунс, по некоторым преданиям, узнал от нимфы Вегойи «о велениях Юпитера и Юстиции». Во времена Цицерона Тарквитий Приск перевел на латинский язык libri Vegoici, которые хранились затем в храме Аполлона Палатинского. По счастливой случайности до нас дошел фрагмент этих книг под заглавием «То же от Вегойи Аррунсу Вельтумну»:
«Знай, что море было отделено от небес. И когда Юпитер заявил о своих правах на землю Этрурии, он установил разделительные межи и приказал мерить землю и огораживать поля. Зная людскую жадность и желание обладать землей, он хотел, чтобы все было определено межевыми столбами. Если однажды кто-нибудь, движимый алчностью уходящего восьмого века, пренебрежет благами, дарованными ему, и возжелает чужого, люди умышленно посягнут на эти столбы, сдвинут или переставят. Но тот, кто прикоснется к ним и переместит, дабы расширить свои владения и уменьшить чужие, совершит преступление и будет наказан богами. Рабы попадут еще в тяжелейшее рабство. Если же они действовали с ведома хозяина, то от его дома вскоре не останется камня на камне, а весь род его погибнет. Переместивших межевые столбы поразят страшные болезни и раны, их члены откажутся им служить. Затем землю будут часто сотрясать бури и ураганы, и она пошатнется. Урожаи будут заливать дожди и бить град, сушить зной и губить ржа. Среди народа начнутся распри. Знай, что таково будет наказание за совершенное преступление. Потому не будь неискренен и лжив. Замкни наши заветы в сердце своем».
Мы не будем останавливаться на подробностях этого пророчества; в рассказ о сотворении мира, напоминающий некоторые отрывки из библейской Книги Бытия, включена проповедь о возмездии тем, кто нарушит законы земельной собственности, изданные самим Юпитером. Этрусский Юпитер, как это уже было отмечено — Юпитер границ, гарант их нерушимости, — а этрусская цивилизация выступает среди прочих цивилизаций Италии как цивилизация крестьян, крепко привязанных к «земельному праву Этрурии» — jus terrae Etruriae. Неусыпная забота о нерушимости священных границ, восходящая к истокам — к тем стародавним временам, когда Юпитер утвердил свое царство, — и приведенная выше цитата наверняка основаны на древних традициях. Но в таком виде текст был записан в тот момент, когда этрусскому земельному праву нанесли смертельный удар, когда аграрные реформы Гракхов и их последователей, насаждение новых земледельческих колоний поставили под угрозу вековую неприкосновенность разделительных межей. Прикрывшись легендарным именем Вегойи, подражая стилю и оборотам традиционных пророчеств, какой-то гаруспик в конце VIII века по летоисчислению этрусков, то есть незадолго до 88 года до Рожцества Христова, возродил проклятия священных книг нарушителям границ.
Дату можно уточнить: пророчество Вегойи должно было появиться в 91 году до н. э. Это пропагандистский памфлет, выражающий протест этрусского народа против программы трибуна Ливия Друза, о котором в тексте говорится иносказательно, как и полагается пророчеству, — «кто-нибудь», — но мы знаем, что его политика спровоцировала поход этрусков на Рим по призыву консула Филиппа и что он погиб во время бунта. Лихорадочная атмосфера того года и придает данному отрывку неистовый тон, хотя он носит подлинно этрусский колорит — океан времени в последний раз плеснул волной, докатившейся до классической эпохи: в том же 91 году Цицерон написал трактат «Оратор», состоящий из спокойных ученых бесед на вилле в Тускулуме. Как непохожи друг на друга вечерняя гроза со вспышками молний и ясное летнее утро!
* * *
Истины, открытые Тагесом, Каком, Вегойей и записанные в священных книгах, составляли доктрину, традицию, учение, которому этруски дали название, нам пока еще неизвестное, но, возможно, зашифрованное в надписи с одного надгробия из Перузии, по версии историка Санто Маццарино: tesns rasnes. Римляне называли его Etrusca disciplina. Это выражение часто всплывает в известных нам текстах, и латинисты не преминули отметить, что в этом устойчивом словосочетании прилагательное предшествует существительному: в латинском языке обычно бывает наоборот, и с помощью такого выделительного приема подчеркивается противопоставление чужеземной и национальной традиций.
