— Как, интересно? У него при себе даже ножа нет, я ж его обыскал. Не хотелось, знаешь ли, обнаружить, что убогий калека просто ловко прикидывается, чтоб ночью меня по горлу полоснуть и спереть кошелек и Серого! А так… да от него ребенок отобьется! Или сбежит.
— Н-да… — Чарим потянул себя за усы. — Ладно. Так или иначе, он здесь, только проку с него шиш да ни шиша. Мало того что он умом тронулся, так еще говорить толком не может, как его допрашивать-то?
— Зачем допрашивать? — удивился Вител. — Может, он сам расскажет. Там слово, тут полслова. Тем более ему сильно много-то говорить и не надо, мы ж почти все придумали, а он пускай покажет, правильно или нет, кивать-то он всяко может. Только вот как его в сознание привести? Водой польешь — совсем окоченеет, пинка дашь — тем более…
— Погодите, я попробую, — сказала я и присела рядом с Ривоном. — Ривон… Ривон, ты слышишь меня? Очнись, Ривон, это приказ!
— Лен… Леннар… — едва слышно прохрипел он, разлепив мутные глаза и уставившись мне в лицо.
— За что ты убил меня, Ривон? — негромко спросила я, наклоняясь ниже и стараясь не морщиться от ударившего в нос запаха. — Кому ты продал мою дочь? Что тебе посулили?
Я еле успела отскочить, и если бы Чарим не был начеку и не оттащил меня, Ривон мог бы меня сцапать. Впрочем, я тут же поняла, что вряд ли он этого хотел — похоже, его настиг припадок вроде тех, в которых бьются больные падучей. Ривон молотил воздух над собой скрюченной рукой, пытался биться головой о камни, а из груди его вырывался хриплый, нечеловеческий то ли вой, то ли стон, в котором угадывалось одно лишь имя — Леннар…
— Что это с ним? — прошептал Вител, непрерывно осеняя себя и нас с Чаримом заодно знаком Создателя. — Почему его так корежит?
— Ну а ты б не ошалел, если бы покойницу увидел, а она б тебя к ответу призвала? — серьезно спросил Чарим, крепко державший меня за плечо.
Другую руку он не снимал с рукояти кинжала, будто опасался, что лишившийся человеческого облика Ривон может броситься на нас. Может, и впрямь опасался…
Мы долго стояли над бьющимся в конвульсиях Ривоном, не имея ни возможности, ни, по правде говоря, желания помочь ему. Единственное, о чем я могла сожалеть в тот момент, так это о том, что, если он сейчас умрет, я уже никогда не узнаю правды!
Но Ривон не умер. Он был живучим, сам сколько раз так говорил и смеялся, мол, у него несколько жизней, как у кота, а сколько он уже истратил, того никому знать не полагается. Но, должно быть, эта была последней, и он цеплялся за нее изо всех сил.
Когда он затих и только с хрипом втягивал в себя воздух, не отрывая взгляда от моего лица, я сказала:
— Я не Леннар, Ривон. Я Альена, последняя из рода Сайтор. И ты расскажешь мне правду, даже если… если придется тебя пытать! Понятно тебе?
— Леннар… — простонал он.
— Да не понимает он, Ленни, — досадливо сплюнул Чарим. — Заклинило его. Такого пытай не пытай, что толку-то, если в голове у него каша?
— Попробуй прикинуться матушкой, — посоветовал Вител. — Вдруг его проймет?
— Ну как ты это себе представляешь, дядя Вител? Я же только что назвалась Альеной!
— Он забыл уже, — кивнул он на Ривона.
Тот ухитрился сесть и теперь смотрел на меня снизу вверх взглядом побитой собаки. Это до такой степени не вязалось с обликом Ривона, каким я его запомнила, так жалко и страшно выглядело, что меня передернуло.
— Леннар… — снова позвал он.
Странное дело, после припадка ему будто легче стало произносить слова. Быть может, после встряски расслабились сведенные мышцы? Да что толку гадать, говорит, и ладно!
— Чего тебе, Ривон? — спросила я, постаравшись скопировать мамины интонации. Она, бывало, говорила вот так, с ленцой и затаенной насмешкой, если кто-то слишком сильно ей докучал глупыми вопросами.
— Я… пришел… звали…
— Я не понимаю тебя. Ты не видел мою дочь, Ривон? — поинтересовалась я и огляделась, приставив ладонь ко лбу. — Она же была здесь, а ты обещал присматривать за ней, верно?
— Да… да… я… — Из угла рта у него потянулась нитка слюны, но он явно этого не замечал. — Обещал… жива…
— Где она, Ривон? Где Альена?
Тщетно — Ривон хрипел и булькал, и пытался показать что-то жестами, но понять его было невозможно.
— Ленни, а он грамоте обучен? — спросил наконец Вител. — Может, он напишет? Чернила у меня при себе… Ну или вон хоть угольком на камне нацарапает!
— Он был правшой, — покачала я головой, — а левой рукой, да еще искалеченной, он много не напишет. Да он этот уголек и не удержит, какое уж там перо…
— Плохо дело.
— Ленни, а может, маску на него надеть? — предложил вдруг Чарим. — Ты говорила, у тебя еще одна есть, вот и…
— И как это поможет? — нахмурился Вител. — Если я верно понял, эта маска просто… ну, позволяет прикинуться кем-то другим, так, Ленни?
— Так-то оно так, — медленно произнесла я, — но они еще кое-что умеют. Как это выходит, я не знаю, но когда мы с Мадитой подменили меня соломенной куклой, такая вот маска хранила черты моего лица. А потом сгорела вместе с куклой, как я и хотела.
— Ты хотела, — поднял палец Вител, — а не сама эта штуковина. Ты в своей голове это придумала, а она как-то… исполнила. А этот Ривон что может придумать? Да он даже не поймет, что делать нужно!
— Погоди, погоди, — остановил его Чарим. — Может, и не поймет, но… Если он Ленни за ее матушку принимает, как знать, вдруг он считает себя прежним? А маска отражает то, каким человек себя видит или хочет видеть, так, Ленни?
— Пожалуй, — кивнула я и с сомнением посмотрела на Ривона, припомнив, как что-то менялось во мне, когда я носила серебряную личину. — Если так и если он хотя бы на лицо сделается прежним, то хоть сможет внятно говорить. Я на это надеюсь, по крайней мере.
— А как именно вытянуть из него что-то полезное, разберемся по ходу дела, — кивнул Чарим.
— Только я не уверена, что эта маска его не убьет, — предупредила я. — Я все-таки Сайтор, а он…
— Хуже, чем теперь, ему точно не будет, — ответил он. — Давай, Ленни, действуй, а то солнце уже высоко!
Я мешкала — не потому что брезговала прикоснуться к Ривону и надеть на него маску (хотя и это тоже, конечно). Нет, мне попросту было страшно: что, если он расскажет нечто такое, после чего мне снова придется собирать рассыпавшийся мир по кусочкам? Пожалуй, я даже хотела, чтобы ничего не произошло, чтобы маска не приняла Ривона, не откликнулась на его желания…
Поначалу так и вышло: он дернулся от ледяного прикосновения, но Вител придержал его, а я прижала маску поплотнее. Когда же отняла руку, маска осталась на месте, хотя и не спешила меняться.
— Ривон, — сказала я по наитию. — Ривон, я хочу увидеть тебя таким, как прежде! Ну же? Это приказ, ты слышишь?
