Густая растительность имела только один плюс: под пологомлеса легче было переносить дождь. Несмотря на то что вода стекала по стволамдеревьев и капала с промокшей листвы, капли хотя бы не колотили по голове.
Оставалось только поражаться тому, как в таком климатеуцелели остатки руин эпохи ржавников. Время от времени Айя видела за деревьямиостовы зданий. Они были оплетены лианами, заросли папоротниками. Джунглитрудились вовсю, ликвидируя прямые линии и острые углы.
— А куда мы направляемся, можно узнать? — спросил Фриц. —Как мы разыщем остальных без переговоров с ними?
— Шэй сказала: встретимся в обычном месте, — ответила Тэлли.
— В обычном? — переспросила Айя, отогнав от носа москита. —А я думала, вы здесь никогда не бывали.
— Она имела в виду самый высокий небоскреб посреди руин —Губы Тэлли тронула улыбка. — Когда еще мы были уродками, мы именно тамвстречались.
Фриц нахмурился.
«Сейчас его опять потянет на честность», — подумала Айя.
— У вас с Шэй в отношениях недостает логики, — заявил Фриц.— То вы лучшие подруги, а то, похоже, друг дружку ненавидите.
— Может быть, так происходит именно потому, что порой мылучшие подруги, — отозвалась Тэлли,— а порой друг дружку ненавидим.
— Не понимаю, — развел руками Фриц.
Тэлли вздохнула.
— Но времена эпохи Красоты мы оказались, так сказать, поразные стороны фронта. Не потому, что мы хотели друг с другом сражаться, но наспостоянно переделывали и, манипулировали нами, вынуждая предавать друг друга. —Ее голос зазвучал мягче. — Похоже, что-то из тех времен в нас застряло.
— Но когда в сети появился сюжет о масс-драйвере, ты позвалаее на помощь, — заметил Фриц, — Значит — она твой друг?
— Конечно друг. Она спасла меня от безмозглости, открасотомыслия — и не только меня, всех остальных в мире. И все же стычки междунами происходят регулярно. — Тэлли прищурилась и посмотрела на Фрица. — Вот почемуменя пугает та операция, которой ты подвергся. Когда кто-то тебя переделывает,может всякое случиться. Чаще всего — плохое. Что-то такое, что ты потом не в силахисправить.
— Возможно, ты могла бы что-нибудь исправил, — сказал Фриц, —если бы поговорила с людьми, вместо того чтобы убегать неведомо куда.
Тэлли вздернула брови. Айя поспешно вмешалась
— Может, нам лучше понять, куда мы идем? А эти разговорыоставим на потом.
— Давай-ка кое-что проясним раз и навсегда, — строгопроговорила Тэлли, глядя на Фрица. — Ты решился на эту операцию, чтобы иметьвозможность выбалтывать тайны?
— Я все время врал, — признался Фриц. — Я сам себе не могдоверять, поэтому мне пришлось измениться.
— Какая трусость! — фыркнула Тэлли. — Неужели ты не могпросто научиться говорить правду?
— Я как раз учусь говорить правду, Тэлли.
— Но ты просто не оставляешь себе выбора! — Она ткнулапальцем в свой висок. — У меня в мозгу до сих пор сохранились элементычрезвычайности, но я с этим каждый день борюсь.
— И иногда проигрываешь, насколько я заметил, — сказал Фриц.
Губы Тэлли тронула усмешка.
— Нет, пустоголовый, ты еще не видел моих настоящих проигрышей.И лучше бы тебе их никогда не видеть.
— Теоретически я не...
Айя встала между ними и громко спросила:
— Может быть, вместо того чтобы разбираться в тонкостяхчерепно-мозговой хирургии, мы все-таки решим, в какую сторону идти? Дождьнемного утих.
Тэлли довольно долго свирепо смотрела на Фрица, а потомзапрокинула голову. Действительно, барабанная дробь ливня стала тише.
— Я не против, — буркнула она.
Развернувшись, Тэлли прыгнула к ближайшему дереву. Обхвативствол, она начала карабкаться вверх. Фриц и Айя молча смотрели на нее. Ихбуквально заворожили стремительные и ловкие движения Тэлли, взбирающейся вверхпо стволу, раздвигающей перистые листья и наступающей на тонкие ветки, которые,казалось бы, должны были сломаться под ее весом.
— Я ее то и дело раздражаю, — горестно пробормотал Фриц.
Айя вздохнула:
— Похоже, Тэлли и абсолютная честность не совместимы. Они сШэй через многое прошли. В нашем возрасте они сражались на войне.
Фриц опустил голову и тихо сказал:
— А вдруг она права? Возможно, я просто слишком ленив, чтобыговорить правду без всякой операции.
— Ты не ленив, Фриц. Не каждый создает собственнуюгруппировку.
— Может, и так, — проговорил он и прихлопнул москита насвоей руке. — Но если бы не моя абсолютная честность, мы бы сейчас не бродили поджунглям.
— Верно. Мы бы до сих пор были пленниками. — Айя повернуласьк Фрицу и заглянула в его огромные глаза. — И если бы не твоя абсолютнаячестность, ты бы, наверное, не остановил меня в ту ночь и не похвалил мой нос.
— Не говори так, — сказал Фриц и притянул ее к себе. —Иногда меня пугает то, что мы познакомились случайно. Если бы ты ушла с тойвечеринки на минуту раньше, мы могли бы вообще не встретиться.
Она вытащила из волос Фрица мокрую веточку папоротника ивздохнула:
— И тогда тебе не пришлось бы мокнуть в этих грязныхджунглях.
— Уж лучше быть здесь рядом с тобой, чем где-то еще, —сказал он.
Айя обвила руками плечи Фрица. Его пиджак промок и порвалсяна спине, а у нее болели ребра, но она крепко обняла его.
— Мне все равно, что думает Тэлли-ва, — прошептала она. —Когда ты говоришь такие глупости, я ужасно рада, что ты не способен врать.
Фриц нежно обнял ее, и их губы встретились в поцелуе. На мигАйя перестала слышать жужжание москитов и шум дождя. Осталось только тепло идрожь тела Фрица, обнимающего ее.
Вдруг ветки над ними зашуршали и затрещали. Фриц и Айяоторвались друг от друга и посмотрели вверх.
Тэлли падала с дерева, перехватывая руками ветки и пианы,раскачивая ногами.
Через пару секунд она мягко спрыгнула в заросли папоратникови взволнованно уставилась на Айю и Фрица.
— Что случилось? — спросила Айя.
— Я заметила неподалеку гуманоидов.
— А они тебя видели?
— Конечно нет. Тэлли с мрачным видом отвернулась.
— Но ты расстроена, — отметил Фриц.
— Да нет, ерунда.
Айя решила не приставать с расспросами, но у Фрица,естественно, были свои соображения.
— Тебя расстроил наш поцелуй?
Тэлли повернулась к нему. Удивление в ее взгляде сменилосьгневом, а потом — каким-то другим чувством.
