Стук в дверь.
— Обслуживание в номерах.
«Странно. Я ничего не просил».
Открываю дверь.
— Комплимент. За счет нашего отеля, — объясняет парень в униформе, вкатывая тележку.
Он срывает большую серебряную крышку. Под ней две металлические миски. Одна до половины наполнена минеральной водой «Эвиан». Другая доверху полна… сухим собачьим кормом. Судя по запаху, это «Eukanuba». И ничего — абсолютно ничего — для меня!
На следующее утро мы с моим накормленным и отдохнувшим псом едем в здание Конгресса, расположенное на Капитолийском холме. С нами не только Джон, но и потрясающая женщина по имени Деб Догерти, руководитель северо-восточного регионального отделения СПНВ. Деб сыграла решающую роль в организации этой поездки. Они с Джоном охватили всех, назначая встречи с нужными людьми.
Мы с Нэпалом выступаем перед членами Конгресса и их помощниками, излагая краткую версию нашей истории. Я делюсь опытом участия в Играх воинов и рассказываю, что почти никто там не знал о собаках-помощниках. Акцент я делаю на том, что очень важно сообщать ветеранам о существовании этих собак и о том, каким образом они могут быть им полезны. Я объясняю, что сам узнал об этом лишь случайно, иначе у меня не было бы Нэпала.
Одна конгрессвумен делится своими опасениями: если об этих собаках узнает больше людей, будет лавина заявок и собак попросту не хватит. Стараясь быть максимально вежливым, я говорю очевидное: это не оправдание, чтобы держать в неведении ветеранов, которые страдают от ран. Я упоминаю, что программа обучения собак-помощников получила государственную поддержку, поэтому даже с финансовой точки зрения не нужно опасаться нехватки собак. Можно обучить большее их количество для удовлетворения спроса.
Тяжело спорить с ветераном-инвалидом и таким псом, как Нэпал. Под конец встречи мы приходим к соглашению: учреждения Управления по делам ветеранов получат литературу и видео о собаках-помощниках и будут обязаны продвигать эту идею. Потрясающий результат! Мы о таком даже не мечтали.
С Капитолийского холма мы направляемся в Медицинский центр имени Уолтера Рида. Там лечатся раненые военнослужащие со всей Америки. Я езжу на своей коляске от койки к койке и разговариваю с пациентами, а Нэпал не отходит от меня ни на шаг. Кажется, большинство ребят здесь потеряли конечности во время боевых операций в Ираке или Афганистане. Мне грустно видеть столько искалеченных людей. Но здесь мало кто себя жалеет. Очень много живого, энергичного позитива. Многие парни ограничены в движениях, но они взглядом подзывают нас с Нэпалом к себе. Раненые хотят больше узнать о моей собаке и о том, как она могла бы помочь им жить с инвалидностью.
Мы не знаем, что ждет нас в будущем, но с таким верным псом жизнь становится намного легче — вот что я пытаюсь объяснить. Я рассказываю, как сильно Нэпал изменил меня, как вернул мне волю к жизни. Таким, как мы, тяжело просить о помощи, но нет ничего сложного в том, чтобы попросить о помощи свою собаку. Это очень интимные моменты, полные сильных эмоций. Появляются настоящие кровные узы. И я знаю, что мы с Нэпалом на своем месте.
Мы проводим в центре добрых полтора часа. В какой-то момент сопровождающий нас медработник говорит, что «пора двигаться дальше». Я отвечаю, что найду время для каждого бойца, который хочет со мной поговорить. Мы с собакой на задании, и никакие больничные бюрократы не собьют нас с курса.
— В системе всегда попадаются такие люди, — замечает Джон.
— Я беру их на себя.
Меня просили не разговаривать с ветеранами, которые в данный момент проходят курс физиотерапии. Но я вижу парня с ампутированной рукой. Он делает упражнения вместе с помощником и, кажется, не сводит глаз с меня и Нэпала. Я солгал нашему сопровождающему, сказав, что мы с этим парнем вместе служили. Это дает мне повод приблизиться к нему и поздороваться. Я подъезжаю, и через несколько минут он завороженно слушает историю моей жизни-с-Нэпалом. Мы с этим парнем продолжаем поддерживать связь, и в конце концов он получает в СПНВ пса, который меняет его жизнь.
После посещения медицинского центра для меня становится очевидно: большинство из этих ребят понятия не имели о возможности получить собаку-помощника. Нужно рассказать об этом стольким ветеранам! Предстоит много работы.
Перед нашим отъездом из Вашингтона Джон говорит, что запланировал для нас последний, очень особенный визит. Он связался с Марком Салливаном, главой Секретной службы США, и нас приглашают встретиться с ним.
Мы едем в штаб Секретной службы. Это довольно новое здание, отделку закончили всего год назад, но приветствуют нас в старинном стиле. Для меня и моего пса расстелена красная ковровая дорожка. Сначала нас ведут в центр управления и рассказывают о работе Секретной службы. Дальше — Стена славы, на которой увековечены имена агентов, погибших при исполнении служебных обязанностей. И наконец Марк Салливан говорит, что мы с Нэпалом приняты в ряды секретных агентов. Мне дают жетон организации, а для Нэпала подготовлен специальный синий ошейник с логотипом Секретной службы и надписью «Он работает на Секретную службу США».
Ничего себе! Настоящий секретный агент Нэпал.
Джон отвозит нас с секретным агентом Нэпалом в аэропорт и на прощание произносит маленькую благодарственную речь. Он говорит, что мы трое — друзья на всю жизнь. Двадцать лет Джон смотрел на мировых лидеров и глав государств, но редко видел кого-либо столь же потрясающего, как мы с Нэпалом.
— Ребята, вам нет равных! Вы настоящие, от вас исходит доброта, вы вдохновляете, и никакие неудачи не могут вас остановить. Если мне когда-нибудь захочется пожаловаться на жизнь, я вспомню встречу с вами. Вы никогда не сдаетесь и помогаете другим. Вы особенные, — говорит Джон нам с агентом Нэпалом. — Таких, как вы, в мире мало. Не забывайте об этом.
Глава тридцатая
Итак, Нэпал теперь секретный агент. Конечно, дальнейшие события покажут, что секретности в его поведении не прибавилось.
Приближается Рождество, и я еду в местную школу слушать рождественские гимны. Блейк не только заядлый футболист, он еще и в хоре поет. Как вам такое? И он очень хочет, чтобы я послушал его выступление. Перед началом учитель музыки обращается к собравшимся:
— Пожалуйста, слушайте внимательно. Постарайтесь прочувствовать музыку. Я приглушу свет. Нужно будет соблюдать тишину.
В комнате становится темно. Воздух наэлектризован ожиданием. Вот-вот должны прозвучать первые такты гимна, как вдруг раздается пронзительное, устрашающее «ЙААААУУУУУУУУУЛЛЛЛ». Акустика в помещении хорошая, и звук просто оглушительный.
Конечно же, это Нэпал. Он зевает, словно говоря: «Когда уже все это закончится?» Но в кромешной тьме не видно черную собаку, лежащую под моей коляской. Все поворачивают голову в ту сторону, откуда послышался звук, и смотрят на меня.
Вряд ли я могу заявить: «Это не я! Это мой пес!»
Как я уже сказал, его совершенно не видно. «Этот парень в коляске — чокнутый, — неизбежно подумают люди. — Сваливает все на воображаемого пса!» Но мои мальчишки, слава богу, замечают в этой ситуации смешную сторону. А вдвойне забавно то, что наш пес теперь — секретный агент.
