Книга Россия и Европа глазами Орудж-Бека Баята - Дон Жуана Персидского - Орудж-Бек Баят

Разумеется, я повел себя так, как будто ничего не знаю, но тотчас послал своего толмача к вице-королю, который перевел меня в другое помещение со всем необходимым для моего содержания и удобства. Естественно, посол понял, что я догадываюсь о его замысле, и стал искать повода для ссоры со мной, отношения стали столь напряженными, что каждый из нас держал руку на своем кинжале. И если бы не было рядом переводчика, со мной, несомненно, случилось бы несчастье, ибо я видел, что все слуги посла сговорились против меня. У посла не было обоснованной причины к открытой ссоре со мной, так как я еще ни публично, ни частным образом не признался в том, что я христианин. Вместе с тем я как бы между прочим сказал послу, что мне хотелось бы вернуться домой в Персию сухопутным путем, а не морем, вокруг Индии, и что я предпочитаю путь через Венецию, оттуда добраться до Турции и, выдавая себя за турка, я, таким образом, буду в Персии через три или четыре месяца. Посол вступил со мной в пререкания, обвинив меня в том, что обращен в другую веру. На что я спокойно ответил, что это подлинная правда.

Вынудив меня признаться в своем крещении, посол понял, что я собираюсь покинуть его и остаться в Испании. Убедившись, что уговорить меня не удастся и что я не соглашусь уехать с ними, он решил отомстить за оскорбление и организовать мое убийство. Для этого он вступил в переговоры с турецким рабом, которого недавно освободил от каторги на галерах маркиза Санта Круса, командующего испанским флотом и находящегося в это время в Лиссабоне. Этот турок постоянно находился при после в качестве телохранителя и был его личным переводчиком, ибо хорошо владел турецким и испанским. Именно он готовился убить меня и для этого носил с собой кинжал, ища лишь подходящего случая, но о готовящемся злодеянии я был своевременно предупрежден. Поэтому я кинулся к вице-королю, согласившемуся переговорить с маркизом Санта Крусом, который, как он сказал, несомненно, вмешается в это дело. Получив сообщение, маркиз приказал двадцати солдатам сойти на берег и бесшумно схватить турка. Они привели его на галеры, где он был избит по приказу маркиза, а затем вновь закован в цепи и брошен на каторгу.

После этого случая я больше не встречался ни с нашим послом, ни с его служителями, и единственный перс, с которым я общался, был Буньяд-бек. Я убеждал его спасти свою душу и добиваться крещения. Однако он еще был в сомнении, то отвечал мне «да», то — «нет» и, будучи намного младше него, я впал в отчаяние и стал истово молиться, чтобы Бог соизволил разрешить это дело, склонил моего друга к перемене веры, чтобы он стал моим собратом по религии. Мы обыкновенно встречались в доме венецианского купца, превосходно говорившего по-турецки и проживавшего тогда в Лиссабоне: звали его Николас Клавел. Он постоянно уговаривал Буньяд-бека сделать то, о чем я умолял его — а именно, принять крещение, ибо, говорил он, его спасение зависит от этого. И только Божественное провидение помогло мне. Так вот однажды, когда Николас Клавел беседовал с ним по-турецки, ибо Буньяд-бек прекрасно понимал и по-турецки, и излагал мистерию о том, как Святой Дух спустился к апостолам, как вдруг откуда ни возьмись и непонятно как в нашу комнату влетел белый голубь и сел на письменный стол, вокруг которого мы, сидя, беседовали. Отдохнув и не будучи ничем потревожен, он вновь улетел и больше не показывался. Мы были так удивлены, что долго не могли прийти в себя и сочли это большим чудом. Более ясного знака для Буньяд-бека не требовалось, ибо Бог уже смягчил его дух, и он сразу решил креститься. Поэтому я привел его к вице-королю, которому рассказал о случившемся, и это очень обрадовало его.

Без ведома нашего посла и без малейшего промедления — по приказу вице-короля нам дали на дорогу все необходимое — мы в сопровождении переводчика отправились прямо в Вальядолид. Как только мы прибыли во дворец, я попросил аудиенцию у его величества и с помощью нашего переводчика сообщил ему обо всем происшедшем и добавил, что принял решение остаться окончательно в Испании и вместо сына я привел к его величеству своего друга, который, следуя моему примеру, также хочет стать христианином. Его величество был чрезвычайно удовлетворен и сказал, что Буньяд-беку нужно пойти к дону Альваро де Каравахалю, который подготовит его к обращению в новую веру. Вскоре после этого король уехал из Вальядолида в Эскориал, и находившийся при нем дон Альваро де Каравахаль послал своего капеллана, приказав нам привести туда Буньяд-бека: оказалось, что он прекрасно осведомлен в доктринах христианской веры. Потом его одели в белый атлас и мы все направились в королевскую церковь, где крестными отцом и матерью выступали король и герцогиня Лерма. Дон Альваро де Каравахаль крестил его, и он получил имя Дон Диего Персидский. Король, этот самый христианский правитель, видя, что мы стали уже христианами, но оставались чужестранцами в этой стране, расположенной на многие сотни лье от нашей родины, по своему королевскому и христианскому великодушию приказал выдавать нам ежегодно пенсию в тысячу двести крон и кроме того дополнительную сумму для возведения собственного дома. Временно пожаловал также помещение в своем дворце. В отношении нас было сделано много добрых дел, и с каждым днем эти милости росли — щедрыми были дары королевской длани.

Пусть будет благословенно беспредельное милосердие Всемогущего Бога за Его доброту и благосклонность, которыми он удостоил нас. Во-первых, за дарование Света Праведной Веры и за пребывание в христианской земле, где Таинства в изобилии прославлены и где мы нашли учителей, указавших нам правильный путь Иисуса Христа.

Во-вторых, мы благодарны за то, что мы, персы, теперь находимся под знаменем нашего верховного господина короля Испании, ежедневно осыпающего нас своими милостями и почетом. И еще… Господу пусть будут все возблагодарения мои, и как сказал Иов: «Ему принадлежит все, и все происходит от Него же в этом мире…»