– С отверстием что делать?
– Забей землей и замажь грязью это место, распорядился Смирнов.
Вся компания гуськом, вслед за экспертом с капсулой в руках, направилась к вертолету. На улице вечерело. Серые облака брызнули мелким моросящим дождем. Дождавшись Черноусова, который «скрывал» следы изъятия капсулы, Смирнов дал команду Орлову лететь обратно на полигон.
Обратная дорога показалась всем короче. Настроение членов комиссии заметно улучшилось. Все шутили, рассказывали анекдоты и смешные истории. По прилету, капсулу до утра убрали в сейф. После ужина все разошлись по номерам гостиницы. В этот раз номер у Дымова был двухместный, совместный с Гришкевичем. Оба, довольные и усталые, после принятия душа бухнулись на свои кровати и достали сотовые. Каждый хотел пообщаться с домашними.
Не прошло и двух гудков, как Дымов услышал голос своей «распрекрасной» и сразу засыпал ее кучей вопросов.
– Солнце мое, как ты там? Все нормально? Как самочувствие?
– Все, Котик, хорошо. Немного подташнивает и тянет на солененькое, но так и должно быть в «интересном» положении. Как у тебя там?
– Да, не по телефону будет сказано, все хорошо. Завтра вечером буду дома.
– Возвращайся быстрей, мы втроем тебя ждем.
– А кто третий-то? – не понял Дымов.
– Да успокойся, дорогой, смеясь, ответила Елена. – Это я, Маша и Туча. Тот вообще сидит в прихожей целый день, тебя ждет.
– Ладно, Солнце мое, успокоила. У нас здесь время московское, дома-то уже поздновато. Ложись спать. Спокойной ночи, дорогая!
– И тебе, Котик, спокойной ночи! ЛЮ! ЛЮ! ЛЮ!
Утро было таким же пасмурным, как и вечер. Дымов по привычке встал в районе шести и, стоя перед окном, делал зарядку.
«Видимо, дождь ночью не заканчивался», – подумал он про себя. – «Хорошо, что вчера на раскопках были еще по-сухому».
Полигон тоже «проснулся». Личный состав с голыми торсами бегал по улицам городка, сотрясая топотом сапог воздух, слышались команды командиров.
Закряхтел в постели Гришкевич.
– Как с погодой, Владимир Иванович?
– Да, так же, как и вчера, паршивая. Лишь бы была летной, а то своей обещал к вечеру быть дома.
– Вот это точно, – Гришкевич поднялся и подошел к окну.
– Давай, Сергей, одеваемся и на завтрак, – скомандовал Дымов.
Члены комиссии завтракали в офицерском кафе. Вид у всех был довольный. С поставленной задачей они справились, осталось только проверить содержимое капсулы и составить акт.
По команде Смирнова все собрались в кабинете начальника полигона, при этом самого начальника к осмотру не допустили. Тот с самого приезда комиссии так и не понял, зачем она приезжала.
– Давай, Сергей Александрович, вскрывай капсулу. Кому, как не тебе, знать, как это делать, – распорядился Смирнов, обращаясь к Гришкевичу. – А ты Коля, – обратился он к Черноусову, – все снимай на камеру.
Когда Гришкевич взял в руки капсулу, его охватило сильное волнение. В последний раз он держал ее два года назад, если считать по нашему времени, и 770 лет, если по историческому. Такое никакой фантаст не мог и предвидеть, и придумать, а вот он сейчас стоял и держал в руках свидетельство этого факта. Знакомым движением трясущихся рук Гришкевич стал откручивать по резьбе верхнюю часть капсулы. Та с трудом, но поддалась. Вывернув ее до конца, он вывалил содержимое на стол. Все увидели свернутый в рулончик лист бумаги и кварцевые наручные часы с браслетом. Какое-то время все стояли и молча смотрели на эти предметы.
Смирнов взял в руки часы и стал разглядывать.
– Да, это твои, Сергей Александрович, часы, номер их совпадает с тем, что указан в паспорте, который ты предоставил. И идут ведь, паршивцы! – даже дата сегодняшняя, с какой-то радостью воскликнул он.
Передав часы Дымову, Смирнов развернул лист послания свернутый в рулон и стал про себя читать.
– Ну, так и есть, текст тот, что вы говорили, – бросив взгляд на Дымова с Гришкевичем, сказал он.
– В общем, ваше пребывание в XIII веке подтвердилось полностью. Я так и отражу в выводах комиссии. Вы согласны со мной, Александр Михайлович, – обратился Смирнов к профессору, который вертел в руках часы и послание.
– Безо всякого сомнения, Александр Константинович. Это просто фантастика, сенсация мирового значения. Как жаль, что все это происшествие засекречено.
Закончив осмотр, члены комиссии подписали акт, составленный Смирновым. Сами «вещественные доказательства» были уложены и опломбированы в специальном дипломате. После этого, все с облегчением направились в кафе на обед. Мерзкая погода уже не казалась такой уж мерзкой. За обедом Смирнов поздравил всех с окончанием работы и полученным результатом. По этому поводу даже разрешил выпить по рюмке коньяка.
Веселые и довольные члены комиссии на том же «ПАЗике» выехали в аэропорт Новгорода. Гришкевич как-то отстраненно от всех тихо сидел и смотрел в окно, провожая взглядом знакомую ему местность.
– Наверно, в последний раз я здесь побывал, – вздыхая, сказал он Дымову, – даже сердце защемило.
– Ничего, Сергей, пройдет. Приедешь домой, окунешься в семейный быт, и все встанет на свои места.
Остальной путь до аэропорта они оба ехали молча и думали каждый о своем.
По приезду в аэропорт, пути членов комиссии разошлись. Смирнова с командой ждал специальный самолет на Москву, а Дымову и Гришкевичу военный комендант вручил билеты на их рейсы. Посидеть на этот раз в ресторане не получилось. Дымов через полчаса уже улетел в Пермь, а следом за ним и Гришкевич – в Воронеж.
По окончании рабочего дня Елена была приятно удивлена и рада, когда за ней приехал любимый муж. Пока она собиралась, тот успел поздороваться с конторскими и сделать несколько комплиментов обоим Людмилам.
– Как и обещал, Солнце мое, вернулся вовремя, – доложил он жене, усаживая ее в машину.
– Я рада, дорогой, и скучала. Как съездил?
– Все отлично. Все наши прошлые объяснения начальству полностью подтвердились. Капсулу нашли и извлекли. Даже часы Гришкевича показывали настоящую дату и время. Профессор истории, что с нами был, чуть не ошалел от увиденного.
Ведь по нашему времени капсула лежала там два года, а по историческому – 770 лет.
– Да, действительно, фантастика.
Обрадовался возвращению Дымова и Туча, который, только услышав шаги хозяина в подъезде, уже сидел у дверей, и когда тот зашел в квартиру и разувался, то усердно терся о его ноги.
5
После возвращения из Новгорода, Дымов снова окунулся в работу, вместе с тем, продолжал плотно опекать супругу. Также возил ее на работу и обратно, по магазинам за покупками, а по выходным, если не было других дел, в Кунгур к родителям. Там ей уже пришлось забыть о первом жаре в бане и довольствоваться его остатками в сопровождении мужа или матери. Всю зиму продолжали пешие прогулки, как по лесу на лыжах, так и пешком. Дымовы в компании Ушаковых и Ушкаловых несколько раз выезжали в лес на шашлыки. Будущий папаша трясся над женой, как над «хрустальной вазой». Елена периодически посещала врачей и даже неделю перед Новым годом лежала на сохранении в больнице. Все вроде было нормально, беременность протекала, как положено. Уже видно было округленный живот, Маша начинала поворачиваться и пинаться. Молодым родителям нравилось вечерами наблюдать за телодвижениями ребенка. Дымов вообще любил прижиматься ухом к животу жены и слушать происходящие там процессы. У обоих это был первый практический опыт.
