Книга Осознание - Дмитрий Султанов

После очередной заварушки я снова сидел в баре, размышляя о прошедших событиях. Принц после объявления сдачи почти сразу засел за гиперсвязью, совершенно игнорируя мое присутствие, только прогнав из рубки попытавших сунуться внутрь бойцов его гвардии. И мне пришлось постоянно сидеть настороже, дожидаясь, когда придет абордажная команда веронцев, чтобы передать ей своего пленника, который, судя по всему, себя таковым не считал.

Из всех десантировавшихся на носитель бойцов уцелел я один. Поэтому, когда наконец-то прибыли бойцы, которые должны были забрать принца, я молча свалил на них все заботы, а сам улегся спать прямо в десантном боте.

Следующие дни прошли в суматохе. Флот Радира уходил к себе, оставив Бернарда Третьего как гаранта соблюдения договора о мире. Подсчитывались потери и убытки. Политики двигали важные речи о победе над превосходящими силами. Я же просто отдыхал, в ожидании, когда можно было уйти наконец из армии.

Еще через несколько дней меня попытались представить к награде и показать мое лицо по всем информационным источником, как героя Верона. Естественно, меня это не устроило. Долгими спорами с командованием и даже посыланием их всех подальше, включая угрозу осуществить это при прямой трансляции, мне удалось добиться своего.

Во-первых, они выплачивали мне положенную сумму за носитель. Во-вторых, на место героя с торжественным награждением был назначен какой-то молодой офицер Верона, родственник одного из политической верхушки. За это меня убирали из реестра военнообязанных с погашением всех сумм и вдобавок округляли мой счет с учетом носителя до одного миллиарда кредитов. А еще дали добро на ношение оружия, и то, я согласился только потому, что сами предложили. Я же обязался не распространяться о своей роли в этой истории. В общем, полностью взаимовыгодная договоренность.

Воевать за Верон я не хотел. Впрочем, как и за Радир, если учитывать предложение Бернарда. Одна страна с действительно хорошей системой правления, равенствами возможностей, но часть верхушки решает свои собственные проблемы. Конечно, с учетом текущих технологий, злоупотреблять властью сложно, но все же они как-то справляются с этим. Страна, которая больше всего пострадала от двух войн и только благодаря самоотверженности и ценой большого количества жизней смогла выйти победительницей. Но в такой ситуации быть рядовым бойцом очень опасно, а Верон так и не успел стать для меня домом. Не хватило просто спокойной жизни в нем.

Радир же, напротив, ярый агрессор, который не гнушается грязной войны и террористических атак. Неравенство граждан, которое они же и поддерживают. Но при этом принц адекватный и вообще производит хорошее впечатление. Но это на меня и в конкретный момент времени. Встреть я его в другое время, его отношение могло быть другое. Жесткая вертикаль власти, в которой император просто бог.

Да и просто оседать я где-то не хотел. Содружество большое, есть что посмотреть. И для путешествий у меня явно хватит средств. Так что сейчас я сидел на первой попавшейся станции, на которую меня высадили армейцы. Она была небольшая и имела всего один бар, так что выбирать не приходилось. Но я и не пытался. Сейчас важнее решить, что конкретно делать.

На вновь вошедшего в бар я не обратил внимания, сконцентрировавшись на бокале в руке, в котором болталась красновато-коричневая жидкость.

– Приветствую, Джон, – вошедший сел прямо напротив меня.

– Добрый день, Старший, – не отвлекаясь от содержимого своего бокала, ответил я.

– Ты не удивлен? – спросил мой бывший наставник.

– Если честно, то не очень. Начал догадываться, когда понял, что Стас был тоже псионом. Жаль только, что он погиб и я не успел у него ничего спросить. А провести параллель до вас было не сложно. Кому я еще мог понадобиться после закрытия проекта, чтобы выделять псиона для слежки за мной? – произнес я, наконец-то поднимая взгляд.

Старший немного сдал. Добавилось седины в короткой стрижке и в бороде, но взгляд был также тверд.

– Молодец, Джон. Да, Стас был нашим человеком. Где-то лет двадцать назад попал в Содружество и сразу же показал хорошие ментальные способности. Вот мы его и завербовали.

– А зачем все это? Зачем ему было приглядывать за мной? – спросил я.

– Понимаешь, Джон, проект не закрылся. Он никогда не закрывался, а все то, что происходило, это, так сказать, выпускной экзамен. Тебя проверяли на твою удачу, на твои природные возможности, анализировали психологический портрет, смотрели на поведение в разных ситуациях, – ответил с мягкой улыбкой Старший. Узнаваемой улыбкой, которую он часто демонстрировал, когда мне маленькому объяснял что-то.

– То есть вы не скрываете того, что манипулировали мной? – прямо уточнил я, слегка наклоняя голову и наблюдая за реакцией. Собеседник держался хорошо, выдав самые искренние эмоции.

– Что ты такое говоришь? Нет, это в тест не входило… – начал возмущаться он, но я его перебил.

– Я нашел ту гадость в моем сознании, через которую мной манипулировали. И это мог быть только Стас.

При моих словах Старший запнулся и замолчал. Вздохнув, он продолжил извиняющимся голосом:

– Лично я был против, но другие настояли. Так всегда делали, чтобы воспитанник никуда не исчез и его можно было проверить во всех ситуациях. Будущим боевым псионам нельзя проводить свой экзамен в роли какого-то техника на станции, – ответил он, – пойми, по-другому было невозможно. Не ты первый, не ты последний.

– И много таких манипуляций было? – продолжал спрашивать я.

– Не очень, но были. Мы старались больше вмешиваться не напрямую, а опосредственно. Организовали тебе специализированную нейросеть, чтобы именно тебе ее установили. За счет нее произошло скрытие твоих настоящих параметров, чтобы не привлекать внимания. В Центре беженцев организовали через Стаса, чтобы ты попал в нужную нам корпорацию. Но тут влияние было больше на самого Зевса, чтобы он условия поставил лучше других. Также из-за нас он тебя перевел в элитный отряд, чтобы поставить другие боевые базы знаний. С Ареной подсказали идею, но тут именно подсказали, а не повлияли. Стас это придумал. Даже пришлось покупать носитель и бросать его в нужной системе для создания необходимой мотивации, – рассказывал Старший, всем своим видом демонстрируя вину.