Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
И пошел договариваться в мединститут, чтобы у него приняли экзамены в виде исключения, поскольку на дворе стоял конец августа и все, кто могли, уже поступили.
И, знаете, договорился. Представляете – взял справку в ФСБ, что не мог сдавать экзамены в положенное время в связи с тем, что находился в плену.
Ржали все! Начиная от мужиков в ФСБ до ректора мединститута. Но, как ни смешно, но формальности при предоставлении такой справки были соблюдены, и Казарина в виде исключения допустили до прохождения индивидуальных экзаменов.
И он сдал. Хорошо сдал, с химией, правда, не очень, но он обещал подтянуться во время учебы. И поступил. Внимание – на лечебный факультет!
Подобрал себе управляющего, молодого талантливого парнишку по достойной рекомендации, оставил его под присмотром Костика заниматься делами фирмы, а сам учился и на полставки нанялся работать инженером в Научно-исследовательский институт медицинской техники. За пять лет учебы Даниил сменил несколько мест работы по этому профилю, разного уровня крутизны.
Интернатуру проходил всерьез по полной в Склифе в экстренной неотложной помощи хирургом.
Сразу после окончания интернатуры открыл собственную фирму по разработке и производству протезов, имплантатов, аппаратов и иного специализированного оборудования для восстановительной медицины.
Нанял очень талантливых специалистов – инженеров и медиков – коллектив просто уникальный, люди исключительные! Ну и свои из бывшей фирмы – Ольга Павловна, Костя, понятное дело, и, как ни странно, управляющий. Оказался очень толковый парень. Свое конструкторское бюро, свои лаборатории и цеха производственные – Казарин вложил все активы.
И все эти годы учебы и выстраивания нового дела Казарин чувствовал, что это его! Вот от этого он получает настоящий, чистейший кайф творчества и чувство полной реализации! Ему интересно все – каждый новый проект, всякая информация, каждый новый человек, нуждающийся в помощи такого рода! Он просыпается утром с ощущением кайфа жизни, дела своего, радости от этого дела.
Как тот Иванушка, почти дурак из сказки, который прыгнул в котел с горячим молоком и вынырнул другим человеком, Даниил упал в яму и вылез из нее другим человеком.
– Так ты что, доктор? – поразилась до глубины души Надежда, даже села на матрасе от потрясения.
– Да, – скривился слегка от такого ее преувеличенного удивления он. – Хирург. Но не практикующий. Я все же больше инженер, чем хирург.
– Обалдеть! – Надя качала головой, глядя расширившимися от восхищения глазами на Казарина. – И что у тебя есть пациенты, клиенты? Много?
– Как ни странно, но много, – усмехнулся Даниил, но тут же стал серьезным: – Тяжелый травматизм – не такая уже и редкая штука у нас в стране, да и вообще в мире. Но есть вещи и пострашней. Мы, например, сотрудничаем с Институтом неотложной детской хирургии и травматологии. У меня в коллективе есть ребята, специализирующиеся именно по детской травматологии. Дело в том, что протезисты и врачи-хирурги работают вместе уже на этапе оперирования, чтобы сделать действительно уникальный протез, способный практически заменить утерянные органы. А в детскую хирургию сейчас привозят тяжелых деток из Донецка с очень страшными травмами. Мы делаем для них протезы бесплатно. Находим спонсоров, оплачивающих работы и материалы. На сегодняшний день протезирование выходит на уровень высоких современных технологий, а это очень дорого.
– Подожди, – остановила его красноречие Надюха, – я хотела бы уточнить. Получается, что в яму бросили тебя дьяволом-искусителем, совратителем наивных дев, прожигателем жизни и махровым эгоистом, а выбрался ты оттуда прямо ангелом белым, спасителем несчастных детишек? Чистым-чистым, иже херувимы, как говорит Максим Кузьмич?
– Э-э-э, нет, – сделал Казарин отрицающий жест рукой, – и не надейся. В каждом человеке есть и то и другое. Ты, можно подумать, когда дела ведешь, вся такая чистенькая, правильненькая, мечта налоговой и клиентов, желающих тебя нагреть по-крупному. В каждом сидит и ангел, и дьявол. Другой вопрос, при каких обстоятельствах тот или другой берет верх, каким образом проявляется в человеке и на что его толкает. Иногда эти обстоятельства могут быть очень жесткими.
У Нади тут же изменилось выражение лица от воспоминания о его жестких обстоятельствах. А Казарин, увидев эту смену настроений, обнял Надюшку за плечи, опрокинул на спину и навис над ней, приподнимаясь на локте.
– Жалеешь меня? – наигранно сурово спросил он.
– Нет, – честно ответила Надюха и погладила его по щеке. – Сочувствую, переживаю ужасно. Когда ты говорил о тех днях, что провел в яме, мне казалось, будто я чувствую то же, что ты переживал тогда, даже, знаешь, воздуха не хватало, и сердце щемило.
– А теперь скажи, что любишь меня, – потребовал Казарин на всем серьезе.
А она всматривалась в его лицо и молчала.
Когда-то прозрачным морозным утром Наденька Петрова вошла в заледеневший лес, подняла голову и посмотрела в лазоревое прозрачное небо, звеневшее от чистоты и простора, и снизошла на нее ясность. Поняла она, что любит Даниила Казарина любовью, которая «милосердствует, все покрывает, всему верит, на все надеется, все переносит и не ищет своего». Любит без всяких условий – где бы он ни был на этой земле.
– Я люблю тебя, – спокойно и уверенно сказала она.
– Во-о-т, – кивнул Казарин довольно. – Вот так правильно. – И принялся растолковывать ей, как маленькой девочке: – Ты должна понимать: я никуда тебя не отпущу и никому не отдам, потому что мы связаны чем-то очень сильным. Сильнее, чем можем представить. И кстати, раз ты меня спасла, теперь ты за меня отвечаешь.
– О-о нет, – застонала она. – Не начинай это сначала! Никто тебя не спасал, со своим спасением ты благополучно справился сам.
– Справился, – подтвердил он. – Но без тебя и некой необъяснимой, но очень сильной связи между нами этого могло и не произойти. – Он смотрел на нее несколько мгновений молча со странным выражением лица и вдруг спросил: – Ты помнишь тот кошмар, что приснился тебе утром в субботу, когда мы расстались?
– Помню, – тихо-тихо ответила она. – Но неужели это помнишь ты?
– Я очень четко помню тот день и все, что ты мне тогда сказала, – все смотрел и смотрел на нее он. – Когда в первую ночь в яме я ходил по периметру, то вспомнил, как ты рассказывала, что тебе приснилось, как кто-то звал тебя из ямы в земле, и ты чувствовала, как важно было найти, добраться до этого человека. И как ты тянула и тянула ему руку, и он смог дотянуться до нее из темноты. Ты же понимаешь, что это был я. Я четко тогда вспомнил твой рассказ и понял, что раз ты спасла меня в этом сне еще тогда, то, значит, совершенно точно, что спасешь в реальности. Я знал – не просто верил или надеялся, я четко знал, что спасусь и поможешь мне в этом ты. Мы связаны с тобой не только любовью, но чем-то гораздо большим. Поэтому я никому тебя не отдам и не отпущу тебя больше никуда.
– Так, вся эта мистика – ерунда! Мало ли что мне приснилось! – сбивая серьезность такого заявления, шутливо толкнула его Надя, а Даниил принял эту ее дурашливость, даже, наверное, благодарно принял и покорно откинулся на спину, а она села. – И что значит: не отпущу, не отдам? Куда не отпущу и кому не отдам? О чем мы вообще разговариваем? Третий день пошел всего, как встретились. Я даже не знаю, женат ты или нет.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
