– Обвинитель, вы можете вызвать следующего свидетеля, – произнес судья Андервуд.
Вторым свидетелем обвинения был Боб Дженкинз, хозяин оружейной лавки. Гарт быстро расспросил его, как давно он занимается продажей оружия, пытаясь показать суду, что они имеют дело с действительно опытным человеком.
Затем Гарт, подойдя к маленькому столику, вновь поднял пистолет и показал его свидетелю:
– Перед вами орудие убийства, Дженкинз...
– Я возражаю, ваша честь! – вскочил Хард. – Мы не уверены, что пистолет, который держит обвинитель, действительно послужил орудием убийства.
Гарт, широко раскрыв глаза, взглянул на адвоката:
– Но, судья! Из этого пистолета был произведен всего один выстрел, и он был найден рядом с жертвой, что следует из показаний свидетеля Барнза.
– Все это не доказывает того факта, что он является орудием убийства. К несчастью, мы не можем установить, что пуля была выпущена именно из него.
– Ладно, джентльмены. – Судья Андервуд постучал молотком. – Достаточно. Во всех судебных заседаниях, на которых я присутствовал, оружие, найденное на месте преступления, признавалось орудием убийства. Боюсь, я вынужден отклонить протест защиты.
Хард сел с удовлетворенной улыбкой. По крайней мере ему удалось посеять пусть небольшое, но сомнение в умах присяжных.
Гарт повернулся к свидетелю:
– Возьмите пистолет, мистер Дженкинз. Вы узнаете его?
Дженкинз взял пистолет, повертел его в руках и сообщил, что этот пистолет он продал Даррелу Квику и Серене Фостер в прошлом году.
– Почему вы уверены, что это именно тот пистолет, мистер Дженкинз?
– Видите серийный номер? – Дженкинз достал из кармана листок бумаги. – Вот расписка Серены Фостер на покупку пистолета с таким же серийным номером.
– То есть, – спросил Гарт, – у вас нет никаких сомнений, что этот пистолет тот же самый, который был куплен у вас обвиняемой?
– Ни малейших.
Гарт взял у Дженкинза расписку и проговорил:
– Обвинение приобщает эту расписку к делу в качестве вещественного доказательства. Вопросов к свидетелю больше нет. Ваша очередь, мистер Хард.
– Мистер Дженкинз, – сказал Хард, – вы опытный человек. Скажите, существует ли метод с помощью которого можно определить, была ли пуля выпущена именно из этого оружия?
– Протестую, ваша честь! Это вопрос касается личного мнения свидетеля, а не фактов.
– Я полагаю, что мнение свидетеля в этом вопросе достаточно весомо, так как он оружейник, – сухо произнес Хард. – Уже около двадцати лет, как выяснил обвинитель.
– Мне кажется, мы обсудили этот вопрос, адвокат, – раздраженно проговорил судья Андервуд. – Но хорошо, продолжайте. Свидетель может высказать свое мнение.
– Вы ответите на вопрос, мистер Дженкинз?
– Никогда не слышал о таком методе. Но мне кажется, что пуля, которой была убита женщина, выпущена из этого пистолета.
– Присяжных не интересует, что вам «кажется». Следовательно, определить это невозможно. Отвечайте просто – да или нет.
– Нет, – угрюмо сказал Дженкинз.
– Спасибо, мистер Дженкинз. Это все.
Хард сел. Роби Гарт стал по очереди вызывать следующих свидетелей, девушек из «Рая».
Как только Роби Гарт опросил всех свидетельниц об имени и месте жительства, тактично обходя вопрос о профессии, он попросил их ответить, слышали ли.они в тот вечер, как ссорились Мадлен и Серена.
Когда обвинитель закончил, Хард задал им три вопроса.
– Скажите, мэм, вы слышали звуки выстрела или шум драки во время того, как они ссорились?
Все единогласно ответили, что нет.
– Тогда не следует ли предположить, что Мадлен Дюбуа была жива в тот момент, когда обвиняемая ушла от нее?
Девушки, кто с готовностью, кто с неохотой подтвердили это.
Но все они очень враждебно отнеслись к третьему вопросу Спенсера Харда:
– Кто вы по профессии, мэм?
– Я протестую, ваша честь! Не понимаю, каким образом вопрос о профессии может помочь следствию.
– Я спросил с целью выяснить, насколько можно доверять этим свидетельницам, – вкрадчиво сказал Хард.
Гарт упорно продолжал протестовать, но судья Андервуд разрешил, чтобы вопрос был задан.
Ответы Хард получил самые разнообразные, и часть из них была даже забавной. Некоторые назвались актрисами, другие танцовщицами. Только две чистосердечно признались, что они проститутки.
Следующим свидетелем прокурор вызвал Фокси Паркса. Фокси предупредил Харда, что прокурор вызывает его в качестве свидетеля. Он хотел отказаться, но адвокат убедил его все-таки пойти в суд и честно рассказать, о чем его попросят.
В нем Роби Гарт получил враждебного и несговорчивого свидетеля. Пока Хард слушал его допрос, он даже не мог точно решить, хорошо это или плохо.
– ...В тот вечер, около полуночи, вы убирались в баре, верно, мистер Паркс?
– Как и каждый вечер.
– И вы слышали, как происходила ссора между Мадлен Дюбуа и обвиняемой, слышали, как обвиняемая грозилась лишить покойную жизни?
– Нет.
– Что?.. – Гарт изумленно взглянул на свидетеля. – Давайте поясним для присяжных: бар в «Рае» находится рядом с лестницей, а оттуда до комнаты, где находились женщины, рукой подать. Кроме того, там нет дверей, только занавеска из стекляруса. Верно?
– Да, в этом вы правы.
– Так, значит, вы ничего не слышали?
– Этого я не говорил. Я не слышал того, о чем вы спрашивали. Я, в отличие от некоторых, не люблю подслушивать. Я занимаюсь своими делами и стараюсь не лезть в чужие.
– Но вы слышали все то, что, как показали остальные свидетельницы, слышали они?
– Да.
– Но ничего не услышали?
– Поймите, господин юрист, – терпеливо произнес Фокси. – Я слышал много, но не слушал. Я полагал, что это не мое дело.
– Ваша честь, прошу напомнить свидетелю, что он присягал говорить только правду. Вы знаете, что такое лжесвидетельствование, мистер Паркс?
– Конечно. Я же не дурак. Это если свидетель сознательно лжет.
– И кроме того, это значит, что, если вы лжете, вас могут за это посадить в тюрьму.
– Да, это мне тоже известно, – спокойно проговорил Фокси.
– В таком случае расскажите нам все-таки, вы слышали, из-за чего происходила ссора между обвиняемой и Мадлен Дюбуа?
– Не слышал.
Роби Гарт расстроенно посмотрел на свидетеля, и Спенсер Хард ухмыльнулся, прикрыв рот ладонью.
