– Вы убили его! – закричал родной его сердцу голос. – Разойдитесь! Дайте мне пройти!
Вдруг ее неповторимый аромат заполнил все вокруг, заглушив запах лука изо рта доктора. Он жадно вдохнул его. Последним, что он увидел, было ее лицо. Последним, что почувствовал, – нежное прикосновение лепестков ее губ к его губам.
Глава 27
– И вы хотели, чтобы я связала жизнь с таким человеком? – накинулась Бэкка на отца. – Трус, который стреляет в спину. Такой же, как и вы.
Они сидели в гостиной Клауса, пока в спальне доктор извлекал пулю из раны.
– Все в прошлом. Не надо делать из этого трагедию, дочь.
– «Не надо»? Один лежит убитый на пустоши, другой очень скоро может тоже умереть от руки этого пьяного шарлатана! Я уже не говорю о вашем намерении меня продать – и все из-за каких-то мерзких денег, которые вы проиграли. Удивительно, как это вы не сделали ставки на победителя в сегодняшней дуэли. Или сделали?
– Попридержи язык! – рявкнул отец.
– И откуда вдруг такая забота о графе, хотела бы я узнать? Вы же не так давно собирались вымазать его смолой и обвалять в перьях?
– Кто тебе такое сказал?
– Слуги, отец. В этом доме и у стен есть уши. Что он вам предложил, что заставило вас так резко к нему перемениться? Ведь предложил же, я уверена.
– Ну… у нас как-то зашла речь о материальной помощи… – Он махнул рукой, словно для него это не имело значения. – Я ему ни на секунду не поверил. Он хотел купить свою свободу.
– Предложение явно было выше суммы ваших обязательств перед Смэдли. Я удивляюсь, что вы пристрелили Смэдли только сейчас, а не сделали этого раньше.
– Достаточно, дочь. Ты еще не в том возрасте, чтобы я не смог тебя выпороть!
– Да, я очень удивлена, – продолжала она, не обращая внимания на угрозу, хотя знала, что с отца станется ее осуществить. – Я слышала ваши слова на поле, вы тогда сказали: «Теперь мы в расчете». О отец! Неужели вы убили сэра Персиваля и едва не убили Клауса из-за какого-то там расчета.
– Я убил сэра Персиваля за то, что он выстрелил графу в спину и хотел скрыться.
– Куда бы он убежал по пустоши под дождем? И далеко бы он убежал? Убивать его не было нужды. Любой мог догнать его и поставить к барьеру, чтобы он ответил за свой проступок. Но это вас не устраивало, ведь так? Нет! Если бы он остался жив, вам пришлось бы платить по счетам. А это означало расстаться с тем, что предложил вам граф. Вы совершили убийство, а теперь пытаетесь скрыть его под маской благородных побуждений. Не говоря о том, что дуэли вообще запрещены. И теперь будет проведено разбирательство, дело передадут в магистрат, и вас точно ждет виселица. Что вы наделали, отец!
– Давай не будем торопить события, забегая так далеко вперед, дочь, – сказал Гильдерслив. Его лицо стало такого же цвета, что и волосы, и он принялся теребить свой грязный галстук.
– Вы больной человек, отец. Азартные игры – это болезнь. Любая болезнь излечима. Может, стоит обратиться в Уилтширскую психиатрическую лечебницу? Бэль By… Фид-дингтон, Кингсдаун. В некоторых применяются методики доктора Месмера…
– Ты хочешь запереть меня в сумасшедший дом?
– Лучше уж сумасшедший дом, чем виселица, – сказала Бэкка. – Тем более, что решаю не я, а магистрат.
– Ты готова поступить так с родным отцом? Бэкка пристально посмотрела на него.
– Это не я довела до этого, отец. Вы сами. Вы можете искренне пообещать, что сами справитесь с этой болезнью?
– Дочь, мои азартные игры тебя не касаются. Ха! Тебе ли жаловаться? Видит Бог, они обеспечивали тебя нарядами и красивыми экипажами, сладостями и лакомствами, достойными королевы!
– Ваши азартные игры нас разорили. Игра в карты или кости, ставки на лошадей или собак, даже иногда петушиные бои, хотя я не терплю такой жестокости, – это одно. Но вы, отец, едите, спите и даже дышите ими. Они нужны вам как воздух. Это нужно прекратить! Я никогда больше не буду ставкой в ваших играх случая. У вас больше нет дочери, которую можно было бы использовать как разменную монету.
– Никто не должен знать, что там произошло, – возразил барон. – Все это случилось во время дуэли. Как мы можем сообщить об этом так, чтобы не впутывать остальных? Ты сама сказала, что дуэли запрещены.
– Вы так уверены, что все здесь присутствующие встанут на вашу сторону и будут держать язык за зубами, даже изрядно выпив? Весь этот сброд закоренелых пьяниц? Отец, не будьте так наивны! – Она всплеснула руками. – Между прочим, на пустоши лежит убитый человек.
Барон попытался было ответить, но дверь спальной открылась, и оттуда вышел доктор Сомерс в сопровождении расстроенной служанки. В глаза Бэкке бросился ком окровавленных бинтов в переднике горничной. Девушка ахнула.
– Он будет жить, – сказал доктор. – Этот подлец выстрелил в него, когда он поворачивался. Если бы он засадил ему прямо в голову, было бы совсем другое дело. Он потерял много крови, но у него сильный организм, поэтому он скоро будет в норме. И вряд ли еще раз попадет в такую передрягу.
Бэкка услышала только, что Клаус жив, а все остальное пропустила мимо ушей. Она вбежала в спальню, едва не сбив Генрика, сидящего в изголовье кровати.
Клаус лежал голый до пояса, прикрытый только простыней, его тело было обернуто бинтами. Бэкка потянулась к нему, но тут же отдернула руку. Он был бледен, словно сама смерть.
– С ним действительно все в порядке? – робко спросила она у старейшины. – Он такой бледный… такой неподвижный…
– Это опий, миледи, – сказал Генрик. – Он снимает боль. Скоро он должен прийти в себя. Все будет хорошо. Он не так плох, как кажется. Ему очень повезло.
– Я останусь с ним, присмотрю за ним…
– Миледи, посмотрите на себя. Вы промокли до нитки. После бури ощутимо похолодало. Не мне говорить, что день скоро начнет убывать. Вам нужно срочно пойти и переодеться, пока вы не подхватили воспаление легких. Я присмотрю за ним. Поверьте, мне не впервой.
Только сейчас Бэкка почувствовала всю тяжесть насквозь промокшей накидки и заметила, что вода хлюпает в туфлях из марокканской кожи. Она убрала со лба прилипшие завитки волос и часто заморгала, пытаясь сдержать подступившие слезы.
– Я примчалась сюда… Я поняла, что что-то не ладно, когда вы не вернулись.
– Вы оставили горничную там? – спросил Генрик, вздрогнув.
– У меня не было выбора.
– Вы поступили неразумно. Если она выйдет из дома…
– Думаю, Анна-Лиза и остальные предотвратят это, – сказала Бэкка. – Поверьте, Генрик, Мод меня сейчас беспокоит меньше всего. Ведь на пустоши отец совершил убийство!
– Это не ваша забота. Ваше будущее теперь связано с его светлостью.
