Лоретта присела на стул Кона, внезапно почувствовав усталость.
— Да. Она сразу же осознала, что это отрицательно скажется на ее репутации: Если она решит жить с нами, я пообещала, что только в качестве приемной дочери. — Она увидела в лице Кона несогласие. — Это единственный путь, Кон. Люди и без того заподозрят правду.
— Значит, мы уедем за границу. На мою виллу в Греции, — упрямо возразил он.
— Ты же говорил, что назревает гражданская война. И у тебя полно дел и обязанностей. Если хочешь завоевать сердце Беа, в этом тебе придется пойти на уступку. Ты будешь знать правду, и этого достаточно.
Он в расстройстве взъерошил волосы, отчего они стали почти такими же растрепанными, как у Джеймса.
— Ну хорошо. Я хочу, как лучше для Беа. Для Джеймса. Для всех нас. Это единственное, чего я когда-либо хотел.
— Знаю. Я не всегда одобряла твои методы, но я понимаю. — Одна правда, которую Джеймс никогда не узнает, — это что его отец держал ее в качестве своей любовницы. Есть вещи, о которых просто нельзя рассказывать.
Джеймс зевнул.
— Скажите Беа, пусть потом придет меня навестить. А сейчас я хочу еще немножко поспать.
Лоретта прикоснулась губами ко лбу Джеймса. Но сама она была слишком взвинчена, чтобы спать. К тому же в животе у нее заурчало от голода.
Кон усмехнулся и повел ее из комнаты:
— Идем. Возьмем корзинку с едой и найдем какое-нибудь тихое местечко.
Лоретта подумала о ленче на природе. Соблазнительно, но пора проявить практичность.
— Думаю, нам лучше навестить викария. Чтобы было сделано оглашение в церкви. Мы можем пожениться здесь в течение месяца.
Кон подхватил ее в объятия и закружил в опасной близости от лестницы. Лоретта тихо взвизгнула, и он поставил ее на ноги и поцеловал.
— Ты уверена, что хочешь, чтоб мы поженились дома?
— Все, кого я люблю, — здесь. За исключением Чарли, и я не могу дождаться, когда он приедет. — Она закусила губу. — Даже если Беа решит вернуться в Корнуолл, я смогу отвезти ее и возвратиться. Не хочу никакой суеты, простую деревенскую свадьбу.
— По этому поводу тебе придется повоевать с Сейди. А может, еще и с Надией. Им захочется пригласить всех соседей.
— Нет. Это только для нас, Кон. Как и в прошлый раз.
Глава 24
Когда Джеймс проснулся, Беатрикс снова сидела в кресле, только в этот раз была одета и выглядела довольно угрюмо.
— Мне сказали, ты хотел меня видеть.
— Итак, — нахально усмехнулся он, — я был прав. Вот только цыгане здесь ни при чем.
— Ты невыносим. Как ты можешь шутить о таком? Вся моя жизнь в руинах!
— Не будь такой глупышкой. — Заметив мрачный блеск в ее глазах, он немного сбавил обороты. — Ты же вечно ныла насчет того, какие противные эти твои предки из Корнуолла.
— Это потому, что ты все время жаловался на своего отца! Я жаловалась только из солидарности!
Джеймс покачал головой:
— Неправда. Насколько я понимаю, ты просто будешь подопечной отца. Никому не нужно знать точные обстоятельства твоего рождения. Я не расскажу. Я даже не хочу сестру.
— А я не хочу, чтобы ты был моим братом, ты, несносный грубиян! Ты заносчивый и злой, и… и…
Хорошо. Похоже, она не может найти нужных слов — крайне редкое событие. За эти две недели у Джеймса уже голова распухла от ее бесконечной болтовни. Но Беатрикс ему нравится, и ему ее жалко. Ее тайна хуже, чем его, по крайней мере, в глазах общества. У всех родители женятся ради денег и ненавидят друг друга. Все его приятели в школе так говорят. Он полагал, что расти в семье, где родители ненавидят друг друга, гораздо хуже, чем расти с матерью, которая любила его и ни в чем не отказывала, и с отсутствующим отцом, который теперь возмещает упущенное время. Когда ему будет позволено встать с кровати, он обязательно попросит отца купить ему лошадь вместо его детского пони. Джеймс почти не сомневался, что Коновер исполнит его желание.
— Послушай. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, но не сбегай. Хватит с них нервотрепки для одних каникул.
— Я и не собираюсь. У меня достанет ума в отличие от тебя не совершать подобной глупости.
У него возникло желание стереть эту самодовольную усмешку с ее лица, но джентльмен никогда не поднимает руку на леди, как бы его ни провоцировали. Он совершенно уверен, что это относится и к сестрам.
— Я не убегал. Я ушел подумать. Это не одно и то же. — Джеймс поерзал на подушках.
— И к какому же заключению ты пришел, Сократ? — усмехнулась Беатрикс.
Джеймс посмотрел ей прямо в глаза:
— Я провалился в ту дыру и думал, что умру. И тогда то, что произошло двенадцать лет назад, перестало иметь такое уж большое значение.
Беатрикс немного помолчала, обдумывая его слова, а потом сказала:
— Все, что, как нам думалось, мы знали, было ложью.
— Они лгали, чтобы защитить нас. И себя тоже. Они не идеальны. Лоретта сказала мне кое-что интересное перед тем, как пришел отец. Она сказала, что никогда не считала, что совершила с ним ошибку, потому что никогда не думала о тебе как об ошибке. Она очень сильно тебя любит, Беа.
— Я не знаю, что делать. — Голос ее звучал обиженно. «Гром и молния, она опять плачет!» — подумал Джеймс. Но он не так давно и сам плакал, и посильнее, поэтому несправедливо было бы дразнить ее в этот раз.
— Тебе и не надо ничего делать. Возвращайся в тот убогий домишко в Пензансе. Возвращайся в школу. А следующим летом приезжай в Дорсет на несколько недель.
— Но ты ведь на самом деле не хочешь, чтобы я была твоей тайной сестрой.
— Я сказал это просто так, не всерьез. Впрочем, если отец с Лореттой поженятся, у меня может появиться другая сестра, хотя я предпочел бы брата.
— Джеймс! Они же старые.
Джеймс бросил на нее презрительный взгляд:
— Тебя что, в школе ничему не научили? Я мог бы нарисовать тебе рисунок…
— Ты отвратителен!
Он широко ухмыльнулся «комплименту». В ближайшем будущем Беатрикс будет бельмом на глазу. Это точно!
Кон сидел очень прямо на старом потертом стуле в убогой маленькой гостиной и считал до ста. Он недоумевал, что эти люди сделали со всеми теми деньгами, которые за столько лет получили за воспитание Беатрикс. Нигде ни было никаких свидетельств этих денег, начиная от щербатой чайной чашки до потрепанной старой куклы, которую Беатрикс застенчиво показала ему. Он досчитал уже до восьмидесяти семи, когда резко поднялся и вышел на оживленную улицу. Возможно, он трус, что оставил своих любимых девочек разбираться без него, но если б он остался, то совершил бы убийство, и тогда им до конца жизни пришлось бы справляться без него. Он вышел к набережной, где свежий морской воздух прояснил ему голову. Это его сына надо благодарить за решение Беа связать свою судьбу с кланом Коноверов. В тот понедельник Беатрикс долго сидела в комнате у Джеймса. Когда же вышла, то была бледна, но полна решимости. Она согласна на опекунство Кона, если согласятся Винсенты. Когда же Кон спросил сына, что произошло, мальчик просто пожал плечами и сказал, что они сыграли в карты. И что он выиграл. Кон не хотел думать, что будущее Беа зависело от азартной игры, но тем не менее был рад.
