Гараж был совершенно новым, еще не оборудованным внутри. Посредине, напротив ворот, была яма со стальным кессоном, прямо за ней стояла ручная лебедка – видимо, строители пользовались ею, когда затаскивали кессон. Рядом стоял сварочный аппарат и маленькая циркулярка, под ней золотился холмик пахнущих сосной опилок. В углу стояли банки с краской, лежал штабелек досок, ящики с гвоздями, несколько листов битого стекла, обрезки провода. На гвоздях висели ватники, и еще какие-то шмотки. Видимо, рабочая одежда строителей. Гурон бесцеремонно обыскал карманы. Нашел пачку "беломора" с десятком папирос, спички и даже полбутылки со спиртным. Судя по запаху – с самогоном. Гурон с удовольствием закурил, спросил:
– Хотите выпить, Наташа?
– Выпить?
– Выпить. Напиток, правда, не самый изысканный, но вам станет полегче.
Она колебалась, но он уже нашел под досками стакан, тщательно промыл его самогоном и налил ей сразу полстакана… вспомнил: чуть больше суток назад точно так же "отпаивал" Паганеля. Почти силой Гурон влил в нее самогон, потом хлопал по спине, "проталкивая" спиртное внутрь.
– Индеец, – спросила она, справившись с пойлом, – что с нами будет? Нас убьют?
– Нет. Вам, Наташа, лучше поспать. Я постелю вам на досках. Они пахнут очень вкусно – сосной пахнут… я постелю вам ватники, и вы поспите.
– Я не смогу уснуть.
– Сможешь, – уверенно сказал он.
Когда Наташа уснула, он сделал глоток самогона из горлышка, выкурил еще одну папиросу и продолжил осмотр гаража. Стены? Добротные, без лома или кувалды не пробьешь… лом Буйвол предусмотрительно унес. Да и с ломом не особенно-то поработаешь – шуму много.
Пол? Пол, как таковой, отсутствует, и, если бы было, чем копать, то подкоп был бы наиболее реальным делом. Но ничего, способного заменить шанцевый инструмент, не наблюдалось.
Ворота? Ворота заперты снаружи, вскрыть их без инструмента невозможно… и, кстати, за воротами лежит овчарка с романтическим именем Грета.
Гурон заглянул даже в темную дыру кессона, но ничего интересного там не увидел.
Крыша? Ну-ка, что там у нас с крышей?
Гурон поднял глаза наверх – до наклонной односкатной крыши было метра четыре, но на высоте чуть больше двух метров проходила сварная конструкция, предназначенная, вероятно, под антресоль. Гурон ухватился за стальной "уголок", подтянулся и выбросил тело наверх. В затылке вспыхнула боль, как будто внутри взорвалась ручная граната, перед глазами вспыхнули разноцветные пятна.… две или три минуты он неподвижно пролежал на острых ребрах "уголков", ожидая, пока боль хотя бы немного утихнет и восстановится зрение.
Он осторожно поднялся на ноги, выглянул в "бойницу", посмотрел вниз… и встретился взглядом с Гретой. Собака оскалилась и негромко зарычала. Гурон втянул голову в проем, тварь замолчала. Умная тварь, ученая… опасная. И все же, подумал он, собака – проблема ?2. Проблема ?1: как выбраться из гаража? Если решить ее не удастся, то и с собакой нечего заморачиваться.
Он осмотрел крышу, но и здесь его ждало разочарование – чтобы выбраться через крышу, предстояло разобрать добротное перекрытие из доски-"сороковки" и оторвать жесть. А как это сделать без инструмента и, главное, без шума?
Гурон чувствовал себя очень худо – болела голова и шея, но отдыхать не собирался. Он вновь прошел по гаражу, исследуя его, даже спрыгнул в кессон… и нашел там то, чего не заметил раньше и что невероятно его обрадовало – длинный, полутораметровый кусок арматуры. Один конец прутка был тупым, но второй был слегка расплющен и обрублен под углом градусов сорок пять – копье! И, кстати, инструмент.
Вылезая из кессона, Гурон ударился головой о рукоятку лебедки, едва не закричал от боли… и вот тут-то его осенило! Он осмотрел лебедку, ворота и сделался спокоен… Он выкурил папиросу и начал поэтапно, шаг за шагом, продумывать свой план. План обрастал конкретными деталями, все в нем было просто и выполнимо.
Гурон вновь залез на антресоль, через "бойницы" изучил обстановку, наметил место, где они с Наташей пойдут через стену. Он посмотрел на часы – полночь… нужно выждать часа три-четыре. Самый глубокий сон наступает после трех, а в четыре утра наступает час диверсанта. В это время у бодрствующих неизбежно притупляется работа всех органов чувств, ослабевает внимание, снижается бдительность. В это время снимают часовых, берут языков, минируют объекты… жаль только, что на собак это правило не распространяется. Даже глубокой ночью собака опасна так же, как и днем.
Куском битого стекла Гурон отпорол штанину у рабочих штанов неизвестного ему работяги, надел штанину на "копье", обрезками провода плотно обвязал один край на расстоянии сантиметров двадцати от заостренной части. В образовавшийся "карман" напихал килограмма три гвоздей и перебинтовал штанину сверху… осмотрел, прикинул на руке и остался доволен.
Потом он завел гак лебедки за внутренний запор ворот, осторожно вращая рукоятку-храповик: щелк-щелк – выбрал слабину троса. Напоследок Гурон изготовил "руку" – надел на кусок доски рваную перчатку, набил ее тряпьем и надежно привязал… вот, собственно, все и готово. Теперь можно отдохнуть. Тем более, что отдых ему просто необходим.
Гурон сделал глоток самогона, выкурил папиросу и лег прямо на землю. Уснул мгновенно.
* * *
В половине четвертого он разбудил Наташу. – Что? – вскочила она, не понимая, видимо, что произошло и где находится. – Что такое?
Гурон физически ощутил, как насторожилась тварь за воротами.
– Тихо, Наташа, тихо… сейчас мы с тобой отсюда уйдем.
– Как? – спросила она.
– Я все объясню, – ответил Гурон и спокойно, обстоятельно, объяснил, что надо делать.
– Мне страшно, – сказала она.
– Не бойся, все у нас получится.
Гурон заставил Наташу выпить самогону – для храбрости. Потом еще раз повторил инструктаж, "вооружил" ее "рукой", а сам взял "копье" и залез на антресоль. Он немного постоял, собираясь, выставил в "бойницу" руку с зажатым в ней "копьем" и прошептал Наташе: давай.
Грета ощущала исходящую из гаража опасность. Еще несколько минут назад чувство опасности было слабым, но вдруг резко усилилось, стало ярко выраженным, заставило подобраться, сконцентрироваться… Грета приблизилась к воротам, негромко зарычала, предупреждая: я здесь, я не сплю.
– Давай, – прошептал Гурон и ободряюще улыбнулся. Навряд ли Наташа могла разглядеть его улыбку, но все же он улыбнулся.
Наташа сглотнула комок в горле, ощутила пакостный привкус самогона и кивнула. Она просунула в щель под воротами палку с надетой на ней перчаткой…
…Сначала Грета засекла руку, выставленную в "бойницу", насторожилась. Потом она увидела другую "руку", вылезшую из-под ворот. Овчарка зарычала и рванулась вперед.
Гурон ждал этого. Понимал: если он сейчас ошибется, то… момент, когда овчарка оказалась строго под копьем, он определил интуитивно. Он разжал кисть, арматурный пруток с косо срезанным носом и утяжеленный тремя килограммами гвоздей, рухнул вниз.
