Бруно вздрогнул. Из-за двери правительственного кабинета доносились резкие ритмичные удары, словно кто-то крушил мебель. Мелькнуло беспокойство за Ионею, но тут же и отступило. Достаточно было одного взгляда на невозмутимые рожи охраны, чтобы понять, что правительнице ничто не угрожает.
— У себя? — спросил старый лорд.
Охранник кивнул. В здание Консорциума не набирали говорливых ни в охрану, ни в прислугу. Старик толкнул дверь и застыл на пороге от неожиданности. Посреди кабинета стояла правительница. В облегающих брюках и белоснежной рубахе с закатанными рукавами. Перед ней неровным слоем усыпали ковер щепки и осколки, в которых с трудом можно было признать останки ящика и идола. В руках правительница сжимала топор. Бруно переступил порог и осторожно притворил дверь. Ионея посмотрела яростно. От вчерашней усталости в этой молодой и решительной женщине не осталось и следа.
— Доброе утро, дорогой мой лорд. У меня будет к вам несколько поручений.
— Слушаю вас, госпожа, — поклонился старик, чувствуя приближение перемен.
— Разбудите господина посла и возьмите его под стражу. Хватит приспешнику мятежника прохлаждаться в лучших апартаментах Консорциума.
— Под стражу? — уточнил Бруно.
— И его, и его мальчишку, — подтвердила правительница. — Отправьте послание нашему посольству в Западных Территориях, пусть возвращаются. Как только вернутся, этого западного Фрада…
— Перестаньте угадывать, Бруно, — рассердилась Ионея, но тут же и остыла. — Когда вернется наше посольство, Фраду отрубите голову, положите в ящик. Одну стенку ящика замените стеклом. Мальчишку отпустите. Пусть отнесет ящик своему губернатору и на словах передаст, что такая судьба ждет каждого мятежника.
Старый лорд осторожно взялся за косяк, чувствуя, как слабеют ноги.
— Госпожа, это неминуемо повлечет за собой войну.
— Опомнитесь, Бруно. Война уже идет. И пригласите ко мне этого журналиста. Он хотел писать правду, так пусть пишет. Кажется, сейчас она у нас одна на двоих.
25
Было светло. В глаза лупил яркий свет. Не от фонаря или факела, а нормальный дневной.
День.
Пантор открыл глаза. Он лежал на песке, заботливо прислоненный к огромному, стесанному морем валуну и укрытый дорожным плащом. Плащ показался знакомым. Подул ветерок, пахнуло гарью. Не так, как при пожаре, скорее как после него. Что-то сгорело. Воспоминания обрушились на голову сразу. Просто в одно мгновение в памяти всплыло все. Пантор сел, откинул обгоревший плащ, что укрывал ноги.
— С добрым утром.
Маг повернулся на голос. Винсент стоял рядом, бледный и невыспавшийся. Глаза покраснели, под ними набрякли темные мешки.
— Что с тобой?
— Ничего, — проворчал Винсент. — Пока ты спал, я бодрствовал. Немного устал, веришь ли.
Пантор огляделся. Вдаль убегала песчаная отмель. В стороне покачивалась на волнах небольшая яхта. В берег зарылась носом спасательная шлюпка. Остальной обзор загораживал валун.
— Я отключился…
— Угу, грянулся, как подкошенный, — подтвердил Винсент. — И, как всегда, не вовремя.
Пантор откинул опаленный плащ и медленно поднялся на ноги.
— Ты отрубился. Тут эти подплывают. Два мертвяка. Я думал, хана нам. Начал оружие искать — нету. Мой пистоль где-то потерялся. У этих, которые сгорели на рабочем месте, все оружие поплавлено. А голыми руками от мертвяков разве отобьешься, но они вроде не агрессивные. Один говорит, что тебя знает и за тобой плыл. Как эта бормотала: «Мертвые придут за живыми».
— Какие два мертвяка? — переспросил Пантор.
— Один рыбак, другой дурак, — отмахнулся Винсент. — Но я им все равно не доверяю.
— Это потому что ты дубина, — бесхитростно сообщил появившийся из-за валуна огромных размеров мертвяк.
Пантор замер, не веря глазам. Фигура показалась знакомой еще ночью в причаливающей лодке. Но тогда маг списал это на игру выключающегося сознания. Просто потому, что появление громилы было невозможно. Теперь же он стоял перед ним при свете дня.
— Орландо! — Пантор кинулся к мертвяку, обнял, хлопнул по плечу.
От такого выплеска чувств тот даже смутился.
— Выходит, ты его все-таки знаешь. Но доверять ему я бы поостерегся, — задумчиво пробормотал Винсент и повернулся к мертвяку. — И чего это я дубина?
— Чо? — переспросил Орландо. — А это очень мудрая мысль — не доверять мертвяку, который тебя спасает от живых, только потому, что он мертвяк.
— Хватит вам собачиться, — оборвал приятелей Пантор.
Рыжий насупился. Пантор поглядел на громилу, все еще не доверяя себе.
— Как же ты жив? Ты же тогда…
— А чо мне сделается? — на полном серьезе удивился Орландо. — Ну, упал в воду. Ты вот когда-нибудь видел, чтобы мертвый утонул?
— Ну да, логично, — подал голос потерявший внимание к своей персоне Винсент. — Оно не тонет.
— Ценю твое чувство юмора, живчик, — кивнул мертвяк.
— Это я не спал. Вот высплюсь — ты еще оценишь.
— А кто мешал? — пожал плечами громила. — Я тебе говорил: ложись в лодку да спи.
— Что ж мне, друга вам на растерзание оставлять? А как бы, пока я дрых, вы бы и его и меня…
— Как есть дубина, — фыркнул Орландо и отвернулся.
Пантору подумалось, что с этими двоими ему еще предстоит помучаться. Как и со своей силой. Учиться ею управлять все же придется. Пока он лишь нашел в себе ее и прямой к ней доступ, сумел перенаправить. Но контролировать надо не только направление, иначе после каждого выплеска будешь падать истощенный. И в другой раз ни Орландо, ни Винсента может рядом не оказаться. А в первый момент все мнилось так просто и радужно.
— Эй, вы там? — позвал незнакомый голос откуда-то издалека.
Орландо, мгновенно посерьезнев, метнулся на берег за валун. Винсент кинулся следом. Пантор потопал за ним. Силенок, чтобы пуститься с места в карьер, пока еще не было. Следов ночного боя почти не осталось. Трупы убрали. Обгорелые черные пятна на песке уже наполовину смыло море. Чуть в стороне, в тени кряжистого, одиноко торчащего дерева, сидел второй мертвяк, видимо, «рыбак», и караулил вяло шевелящееся обгорелое тело.
