Вернулся Михальский с тремя тяжелыми хрустальными стаканами, сообщил:
— Виски «Чивас Ригал». Судя по цене, хорошее. Ваше здоровье, Владимир Сергеевич!
— И тебе не болеть, — отозвался Полонский и сделал крупный глоток. — Как ты оказался в Вене?
— Совершенно случайно. Решил проветриться на пару с другом.
— Французские легионеры — твои дела?
— Немножко есть.
— Я как только увидел тебя, так сразу это и понял. Кто отсек слежку за «Нивой» Рахили Ильиничны?
— Слежку? А, трое кавказцев на «четверке»! Мои ребята. Из «Кондора». Я позвонил им и попросил избавить беззащитную женщину от нахальных преследователей.
— Сядут они когда-нибудь, — предсказал Полонский. — И ты сядешь.
— А что такое? — удивился Михальский. — Они сделали что-то не так?
— А то не знаешь!
— Не знаю, Владимир Сергеевич. Я никогда не спрашиваю моих людей, как они выполнили мой приказ. Как посчитали нужным, так и выполнили. А вот если бы не выполнили, тогда бы я спросил, почему не выполнили.
— Что с Мусой?
— Я вам докладывал: он исчез, — напомнил Гольцов.
— Это я уже понял. Выкладывайте подробности. Я должен быть в теме. Потому что за все, что вы тут наворочали, отдуваться мне. Приступай, Гольцов. А тебя, Михальский, я слушать не буду. Потому что ты органически неспособен говорить правду. По-моему, ты сам не знаешь, когда говоришь правду, а когда врешь.
— Другой бы обиделся, но я умею прощать людям их добросовестные заблуждения.
Георгий едва успел закончить повествование о том, как им удалось найти профессора Русланова, когда их беседа была прервана появлением высокого, рыжего, очень худого господина, облаченного в белые брюки и синий клубный пиджак с золотыми пуговицами.
— Кого я вижу! — весело заорал он по-английски. — Вот так встреча! Джордж, а вы не верили, что мир тесен! Рад вас приветствовать, джентльмены. Хай, Хальский!
— А это что за чучело? — недовольно спросил Полонский.
— Это не чучело, это глистопер, — ответил Гольцов. — И он, между прочим, хорошо знает русский.
— Кто он?
— Дональд Хоукер. Для всех — советник американского посольства в Москве по вопросам культуры. Для своих — заместитель московского резидента ЦРУ по оперативным вопросам. Во всяком случае, так он нам представился. Привет, Дон. Раз уж вы появились, присаживайтесь. И говорите по-русски. Только не нужно про случайные встречи. Вы всегда появляетесь случайно именно там, где вам нужно.
— Он в самом деле… — неуверенно начал Полонский.
— Увы, Владимир Сергеевич, в самом деле, — подтвердил Хоукер. — Так уж у меня сложилась судьба.
— Откуда он меня знает?
— По долгу службы. Он знает все.
— Откуда вы его знаете?
— Мы познакомились случайно…
— В ресторане Центрального дома журналиста, — опередил Гольцова Михальский. — Мы сидели, мирно ужинали. Дон набрался, начал ко всем приставать. Почему-то выбрал нас.
— И сказал, что он резидент ЦРУ?
— Ну да, — невинно подтвердил Михальский. — Наврал, конечно. Знаете, в России было время, когда каждый третий алкаш у пивной утверждал, что он майор КГБ. Он так нас достал, что я хотел набить ему морду. А потом подумали: как-то неудобно, все-таки иностранец. У него может сложиться превратное представление о России. Погрузили его в такси и отвезли в американское посольство. И туда его, как ни странно, впустили. Представляете? В дупель пьяного! Более того, сержант морской пехоты из охраны посольства взял перед ним под козырек! Так что мы теперь уже и не знаем, наврал он или в самом деле из ЦРУ. Но сегодня я ему морду набью точно. Можешь не сомневаться, Дон. И сделаю это с большим удовольствием.
— За что? — спросил Полонский.
— Он знает за что. Он нас крупно кинул.
— О чем вы, Хальский? — удивился Хоукер. — А! Вы, наверное, про одного нашего общего знакомого? Нет, я вас не кинул. Просто произошла маленькая накладка, и нам понадобилось немного больше времени, чем мы предполагали.
— Куда вы его девали?
— Мы? Мы никуда его не девали.
— Тогда где же он?
— А вот это правильная постановка вопроса. Скажу. Чуть позже. А пока сообщу известие, которое вам, надеюсь, приятно будет услышать. Некое судно, которое должно было выйти из порта «А» в порт «Б» и потонуть по дороге, из порта «А» не вышло. И уже не выйдет. Следовательно, не утонет.
— Это точно? — спросил Гольцов.
— Джордж, разве я похож на человека, который врет?
— Именно на него вы и похожи.
— Плохо вы обо мне думаете, джентльмены. Это обидно, потому что несправедливо. Выпить мне никто не предложит?
— Мотай отсюда, глистопер! — рявкнул Михальский.
— Ну-ну, не стоит так, Хальский. Я понимаю, вы расстроены. Но я вас утешу. Человек, который вас интересует, находится в наркологическом отделении в госпитале Святого Себастьяна. Он слегка не в себе, но через пару дней, полагаю, будет в порядке. Там вы его и найдете. Он никуда не денется, потому что палату охраняют мои люди. И вот вам маленький презент лично от меня. — Хоукер извлек коробку с аудиокассетой, но передал ее не Михальскому, а Полонскому. — Здесь много интересного для вас, очень много. Запись с купюрами. Изъято то, что для вас не представляет интереса. Не знаю, как у вас в России, но в Америке любая запись, сделанная без соблюдения законных формальностей, не считается доказательством.
— У нас тоже, — сказал Гольцов.
— Но это неважно. Главное — информация. Она поможет вашим следователям эффективно вести допросы. А теперь не буду вам больше надоедать. Мы еще встретимся. Привет, джентльмены.
— Что все это значит? — спросил Полонский. — Что за кассета?
— Думаю, запись допросов Мусы, — предположил Гольцов. — Ему всадили какой-нибудь сыворотки правды и выпотрошили. Видно, с дозой слегка переборщили.
— Значит, в госпитале Святого Себастьяна — Муса?
— Да.
— А что он говорил про судно, которое не потонуло?
— Это значит, что партия «стингеров» перехвачена. Нет больше «стингеров» и никогда не будет. Вот что это значит. Будем здоровы! — сказал Михальский и допил виски.
— Господи боже мой! — пробормотал Полонский. — С кем я связался? Куда я, черт возьми, попал? Где я?
— Вы в Вене, господин генерал-майор, — объяснил Михальский. — В весенней Вене, где все пронизано вальсом Штрауса «Сказки Венского леса». Согласитесь, Владимир Сергеевич, Вена прекрасна!
— Если все, что сказал этот рыжий придурок, правда — соглашусь.
— Правда, Владимир Сергеевич, — подтвердил Гольцов. — Это значит, что нам нужно ехать в местный Интерпол и договариваться о процедуре ареста Мусы.
