Ее рука качнулась, и кристаллы соскользнули. В последниймомент она перехватила их.
— Знаешь, Дру, этот фокус просто-напросто предназначался нетебе. Я думала, что раньше или позже сюда заберется маленький проныра Геррод.Для него сошло бы в самый раз. Он на тебя так похож… Ты никогда не был с нашейславной леди Альцией? Это бы прекрасно объяснило разницу между Герродом иРиганом.
Дру не удостоил ее ответом. Она покачала головой.
— Ни ответа, ни привета? Вообще ничего об этом не думаешь?
— Давай кристаллы, Меленея.
Его голос остался спокойным. Она хочет играть на егочувствах? Не дождется.
— Возьми. — Меленея перевернула руку ладонью вниз. Рефлексыего подвели. Не привыкнув еще сражаться с Нимтом, Дру окружил кристаллынесильным заклинанием. Это снизило его бдительность. Маленькая брешь в защите,но чародейка прекрасно его знала и сумела воспользоваться преимуществом. Ударбыл тонок и эмоционален. Атаку на тело он с легкостью отразил бы, да ибольшинство атак на разум тоже. Но тут заклинание коснулось самой незащищеннойчасти Дру. Воспоминаний.
— Кордалин! — шепнул он. Ее звали Кордалин… Разум забыл имялюбимой, а вот подсознание не забыло. Она интересовалась тем же, чем он… То,что началось как обычная связь, вдруг обернулось брачными узами. Браки на всюжизнь были у враадов редчайшим исключением, но время от времени случались. Онабыла высокой и стройной, синие волосы касались пола, но пыль ни разу некоснулась ее красоты. Они все еще были как другие враады — надменны имстительны. Дру на двух дуэлях избавился от двух других поклонников Кордалин.
Кордалин стояла рядом, ожидая объятий Дру.
Он коснулся ее — и она рассыпалась в прах. Пойманный втенета заклинания, он сам вызвал ее подобие — как Шарисса тех танцоров.
Где-то хохотала Меленея. Это так смешно — попытка оживитьсобственную память! Гнев пламенем охватил волшебника, взор его очистился, и онувидел Меленею. И попытался достать ее.
Второе воспоминание. Шарисса — младенец. Шок открытия, чтоим надо заботиться не только друг о друге, но и о ней. Большинство враадовотдало бы детей в руки големам, волшебным слугам и так далее. Так, наверное, иначинается вражда детей со взрослыми.
Шарисса запищала, и Дру взял ребенка на руки. Онарассыпалась. Еще один спектакль театра его сознания.
— Это просто замечательно! — промурлыкала Меленея. — Какоеместо для игр! Я думала, мне удастся только попытать тебя, но этовосхитительное выражение, когда ты теряешь все снова и снова!
Его руки едва не нашли ее горло. Она увернулась, и, преждечем он успел что-то предпринять, перед ним встала картина дуэли.
— Серкадион Мани! Нет, не надо! — Он не мог ничегоостановить. Кордалин встретилась с какой-то неизвестной соперницей, давнопогибшей. Проигравшей дуэль тремя днями позже.
Бой расплылся, став единым целым; Дру даже не разглядел его.И все, что осталось от Кордалин, — комок чего-то совсем нечеловеческого. Друвспомнил, как он потом неделями искал убийцу жены. Его жажда мести так и ненасытилась.
Он обернулся к Меленее.
— Меленея, — пробормотал он.
Она снова окружила его воспоминаниями. Но туман и картиныразвеялись, оставив один образ. Фигуру, которая не понимает, что и ее могутснять с доски.
— Меленея! — Его взгляд пронзил ее. Чародейка осознала, чтожертва больше не подвластна фантомам, но было уже поздно. Спастись было некуда.Первой своей сознательной мыслью Дру запечатал комнату.
— Меленея, — начал он в третий раз. — Ты начала портить меняв то время, когда я был один. Ты никогда не видела меня до Кордалин. Ты и неподозреваешь, насколько я — враад. Как бы ни старался я сейчас от этогоизбавиться.
Ее торжествующая улыбка исчезла. Дру чуть ли не физическиощутил, как она борется с Нимтом, пытаясь пробить путь к спасению.
— Тебе не стоило оживлять мою память так реалистично. Тынапомнила мне, что Шарисса всегда в опасности, пока ты рядом. — Он неиздевался: Меленея заставила его почувствовать себя враадом, и ощущение было неиз приятных. — Нет, этого я позволить не могу — Не в силах вырваться, онаударила новым заклинанием. Не таким изящным, зато смертельным.
Дру отклонил его легко и просто. Им управляла разбуженнаяМеленеей холодная злость. Он понимал, что скоро все пройдет, и хотел успетьзакончить раньше.
Она швыряла заклинание за заклинанием, но все зря. Эта магияизничтожила бы любого, кто знал ее хуже. Когда она истратила свои силы, Друлишил ее возможности двигаться и даже дышать. Она не умерла — он просто показалей ее собственную беспомощность.
— Ты любишь игры, Меленея? Я тоже, но более тонкие иинтеллектуальные. Шахматы, к примеру. У меня есть для тебя место: место, где тыприсоединишься к моим старым противникам, угрожавшим мне и понявшим, что я нетак уж мирен, если защищаю свой дом.
Он протянул ей фигурку и отпустил ее. Она машинальносхватила фигуру. Не понимая, она рассматривала ее, Дру… Она всегда выходиласухой из воды. Всегда находилось что-то, что можно использовать для своейпобеды.
— Нет, не сейчас, — шепнул Дру. Он показал ей на фигуру в ееруке. — Одну ты узнала. Как насчет этой?
С надменной улыбкой Меленея поднесла ее к глазам. Глазарасширились, рот раскрылся в судорожном вдохе. Пешка упала и покатилась пополу.
— Ты узнала его? Некоторые сохранили присущий им вид, другиестали лучше соответствовать своей сути. Они будут жить долго, переживут меня. Ичто с того, что пешки когда-то были игроками? Как ты?
— Дру… ты…— Меленея не могла слова вымолвить от ужаса.
Он почувствовал, что близко Сирвэк и Ксири. Сирвэк хотелобратиться к нему, но Дру отказал. Сперва — закончить.
— А я думал, тебе понравится, дорогая моя Меленея. Не ты ливсегда говорила, что вся наша жизнь — игра?
Ксири не должна видеть его таким. Дру сделал пасс — ишахматный набор снова оказался на столе, все фигуры на исходной позиции. Истало ясно, что одной фигуры не хватает. А он и не знал, что так близок кзавершению комплекта.
Один миг, только один миг. Полная концентрация. Он взялМеленею, любовницу и смертельного врага, и поставил на доску.
— Выбирай, — медленно сказал он. — Кем ты желаешь быть?
